В заключение де Клерк предупредил: "Африканец должен будет использовать свое богатство для более важных целей, чем удовольствие и самообслуживание... Что нам даст, если мы приобретем весь мир и потеряем свою душу?

Историк Альберт Грундлингх цитирует де Клерка в статье "Мы, африканеры, становимся слишком богатыми? Рог изобилия и перемены в африканерстве в 1960-е годы" в журнале Journal of Historical Sociology в 2009 году, где он писал о том же феномене. Он ссылается на биографа Манделы Энтони Сэмпсона, который описал благополучные 1960-е годы следующим образом: "Мандела был вне поля зрения и вне поля зрения. И путь был свободен для самого большого бума в истории Южной Африки со времен золотой лихорадки". Грундлингх отметил, что экономист Ян Сади из Стелленбоша высказал более тонкую точку зрения. Восстановленная уверенность бизнеса скорее основывалась на предположении, что политическая ситуация - хотя и не полностью разрешенная - вряд ли ухудшится до такой степени, чтобы серьезно пострадали прибыли.

Грундлингх объясняет усиление роли африканеров в экономике, в частности, инвестициями Национальной партии в образование, включая технические школы, медицинские и инженерные факультеты в университетах на языке африкаанс. Среди африканеров наметилась новая тенденция: переход от относительно низкооплачиваемых неквалифицированных и полуквалифицированных работ к более высокооплачиваемым должностям со стабильными перспективами карьерного роста.

Вопрос образования оставался актуальным и после переходного периода 1994 года. Международные институты, такие как Международный валютный фонд, отмечали низкое качество образования как одну из главных причин того, что ЮАР не удается повысить социальную мобильность и вывести людей из бедности. В этом отношении АНК идет по стопам большинства постколониальных африканских государств, где официальными языками являются бывшие колониальные языки. Африка также является единственным континентом, где образование на родном языке не является обязательным условием, несмотря на то, что это настоятельно поощряется международными организациями, такими как ЮНЕСКО.

Образование на родном языке стало главным предметом споров в Южной Африке по мере того, как африкаанс постепенно уходил из общественной жизни. С начала 2000-х годов один за другим бывшие африкаансские университеты стали отказываться от африкаанс в качестве языка обучения. Педагоги беспокоились о выживании школ со средним уровнем преподавания на африкаанс, если высшее образование будет полностью англизировано.

На протяжении многих лет африканерские бизнесмены участвовали в языковых дебатах в Стелленбосском университете (SU); с тех пор как в 1918 году создание старейшего африкаансского университета стало возможным благодаря пожертвованию бизнесменом Янни Маре 100 000 фунтов стерлингов при условии, что голландский (африкаанс) будет занимать "geen mindere plaats" (не меньшее место), чем английский.

Процесс постепенной англизации не был результатом обычного языкового сдвига, а происходил под давлением решительных политиков. Парадоксально, но идеологи, наиболее яро выступавшие за деколонизацию учебных программ, вышли на тропу войны против африкаанс - гибридного, наиболее деколонизированного языка коренного населения, одного из всего четырех языков в мире, который в течение XX века был стандартизирован и развит до самого высокого уровня как академический и научный язык.

Эти дебаты заставили председателя совета директоров Naspers Кооса Беккера, который в свое время был членом совета SU, написать в газете Die Burger 26 октября 2005 года: "Если Стелленбош будет англизироваться, университет выберет путь трусости".

Основатель PSG Янни Моутон вышел из состава совета университета в 2009 году, потому что Стелленбош стал "слишком английским и слишком белым". Он не мог больше оставаться в совете, где люди относились к африкаанс с подозрением, а кампус становился все более английским. Он также был против преобразований, проводимых в университете, - как будто преобразования не могут происходить в среде африкаанс, заявил он.

Однако советы университетов безропотно подчинились политическому давлению. С 2015 года Стелленбош под руководством нового вице-канцлера, профессора Вима де Вильерса, установил английский язык в качестве предпочтительного средства обучения и преподавания. Несмотря на конституционное положение о том, что официальные языки имеют "паритетное значение", Конституционный суд ратифицировал англицизацию. Основополагающий идеал Янни Маре был разрушен.

Мутон, получивший в 2018 году звание почетного доктора университета в год столетия вуза, в итоге согласился с англификацией университета. Он пожертвовал университету 50 миллионов рандов на строительство учебного центра, названного в честь его отца.

От африканерских бизнесменов ожидалась финансовая поддержка обучения на африкаанс - проверенного важного инструмента расширения прав и возможностей. Вопрос о том, в какой мере бизнесмены, на которых и так ложится большая нагрузка, смогут внести свой вклад в еще одну сферу, где государство пренебрегает своими обязанностями, а огромные суммы исчезают из-за коррупции и неправильного использования средств, остается открытым.

Бизнесмены по-прежнему считают создание рабочих мест главной потребностью страны. Лори Диппенаар из FirstRand отметила, что, когда речь заходит о бедности и неравенстве, все ссылаются на коэффициент Джини в Южной Африке, равный 0,65, который является самым высоким в мире. (Коэффициент Джини - это статистическая мера экономического неравенства в населении). "Конечно, он будет самым высоким, потому что у нас самый высокий уровень безработицы. Если уровень безработицы составляет 36 процентов, значит, все плохо", - сказал он.

Компания FirstRand заказала Pricewaterhouse расчет собственного коэффициента Джини для 48 000 своих сотрудников. Он оказался намного лучше, чем в Южной Африке, хотя разница между самыми низкооплачиваемыми и самыми высокооплачиваемыми сотрудниками банка все еще была велика.

Аналогичное исследование было проведено на одном из платиновых рудников. Их коэффициент Джини составляет 0,34, наш - 0,42, а коэффициент Джини по стране - 0,65. Показатель 0,34 на платиновых рудниках лучше, чем в Америке. Он почти приближается к показателям скандинавских стран, и это очень интересный показатель", - заявил Диппенаар.

Он сослался на исследование Oxfam, согласно которому 86 самых богатых людей в мире владеют таким же количеством денег, как и 3,5 миллиарда самых бедных. Тогда я сказал: "Хорошо, конфискуйте все, чем владеют 86 человек, каждый доллар, и разделите это между тремя с половиной миллиардами. Сколько получит каждый? Всего 500 долларов - это около 7 000 рандов, минимальная зарплата за два месяца. Чего вы добились? Ничего. Дать парню работу, хорошую работу, гораздо лучше, чем конфисковать его [богатство сверхбогатых]".

Мнение Диппенаара подкрепляется исследованием Йохана Фури, доцента экономики Стелленбошского университета. Трагический факт, пишет он, заключается в том, что перераспределение очень мало поможет беднейшим слоям населения. Если бы богатство всех 38 500-долларовых миллионеров в Южной Африке (по данным New World Wealth) было экспроприировано и распределено поровну между всеми южноафриканцами, то каждый южноафриканец получил бы 38 282 рандов.

'Единовременный платеж. Один год обучения на