путь для свободного отступления на запад. По заключению одного военного авторитета (и весьма справедливому!), в этом сложном движении Наполеон, быть может, «преследовал еще и побочную цель: он желал придать своему отступлению форму наступления против русской армии и таким образом на время прикрыть в глазах своей армии начало этого отступления».

Кутузов разгадывает план Наполеона

Итак, отступление было начато; но простая случайность разрушила все планы, так прекрасно обдуманные Наполеоном. В то время, когда появление французских отрядов у Фоминского было сочтено за частную попытку наступления с их стороны, и против них был двинут незначительный корпус Дохтурова, партизан Сеславин донес, что в Фоминском видел самого Наполеона и что вся французская армия двигается к Малоярославцу. Эти важные сведения, полученные вовремя, спасли корпус Дохтурова и дали возможность нашей армии своевременно перейти из Тарутинского лагеря на новую Калужскую дорогу, где она и заслонила путь Наполеону на юг у Малоярославца.

Наступление русских

При Малоярославце 12 октября произошел ожесточенный бой между передовыми частями обеих армий, длившийся 18 часов сряду. Во время боя Малоярославец восемь раз переходил из рук в руки и, хотя наконец остался за французами, но пробиться на юге Наполеону не удалось; притом он встретил такой отпор от русской армии, что понял бесполезность дальнейших попыток в том же направлении и, после некоторого колебания, двинулся к Боровску.

К концу боя под Малоярославцем вся русская армия в полном составе была сосредоточена в 2,5 версты от этого города. Эта армия в данную минуту представляла грозную силу, по сравнению с главными силами Наполеона, стянутыми под Малоярославцем: у Наполеона здесь было всего 63 000 при 360 орудиях, с весьма слабыми и изнуренными запряжками; у Кутузова – 97 000 при 600 орудиях и 20 000 казаков. Этот громадный перевес в силах побуждал многих в армии Кутузова подавать голос в пользу решительных действий и необходимости дать генеральное сражение. Но благоразумный и осторожный Кутузов предпочел воздержаться от этого соблазна, отлично понимая, что армия Наполеона и сама по себе уже начинает разрушаться. К чему же было торопиться и рисковать, жертвуя людьми? «Tout cela fondra sans moi» («все это и без меня рухнет само собой»), – говорил Кутузов, охлаждая пыл своих молодых соратников, и после боя под Малоярославцем продолжал придерживаться той же системы действий. Прикрывая путь на Калугу, где собраны были большие запасы, он не пошел по пятам Наполеона, а предпочел так называемое «параллельное преследование», при котором постоянно угрожал ему обходом в каждой данной точке; это вынуждало неприятеля, из опасения быть отрезанным, идти безостановочно, усиленными переходами, что должно было неминуемо привести армию Наполеона в полное расстройство и истомить ее до крайности, тем более, что переход (в 260 верст) от Можайска до Смоленска приходилось совершать по дороге, совершенно разоренной, без всяких средств к продовольствию армии. Напротив того, русская армия двигалась южнее армии Наполеона, шла по окраине нетронутых войной областей и получала продовольствие легко и в изобилии.

Хотя Наполеон и избегал вступать с Кутузовым в битву, однако он был вынужден пробивать себе в некоторых пунктах дорогу, которую пытались у него отрезать русские. Новые упорные битвы последовали, таким образом, под Вязьмой и под Красным, где они длились даже четыре дня сряду и привели в окончательное расстройство наполеоновскую армию.

Отступление Наполеона к Березине

После всех этих сражений армия Наполеона, вынужденная переносить страшные лишения и от голода, и от суровых холодов, наступивших очень рано, стала отступать поспешно и в беспорядке. Бедствия, претерпеваемые в течение этого отступления, были совершенно невыносимы: люди гибли во множестве; дисциплина и связь между отдельными частями были окончательно нарушены – каждый думал только о себе и о своей безопасности. Эти бедствия были уже столько раз передаваемы в исторических сочинениях со слов современников и очевидцев, случайно избегнувших гибели в этом несчастном походе, что мы уже не станем повторять давно известное.

Разбитие Наполеона при переправе через Березину, 16–17 ноября 1812 г. Доменико Скотти, 1883 г.

Достаточно будет сказать, что берегов Березины из всей армии Наполеона достигла едва ли десятая часть: около 36 000 пехоты (конница уже не существовала более). Но и здесь ожидало отступающих страшное бедствие: три русские армии, с трех разных сторон, спешили преградить им путь при переправе. Если бы задуманный план был выполнен в точности, то ни один неприятель не мог бы выйти из пределов России! Но, вследствие несогласия между лицами, приближенными к главнокомандующему, произошло замешательство в распоряжении отдельными отрядами войск, и французам удалось прорваться к переправе. По двум наведенным мостам в течение трех дней безостановочно двигалась беспорядочная масса войск всех родов оружия, повозок, обозных телег, зарядных ящиков и всякого сброда, следовавшего за армией. Бедствия при этой переправе были тоже неописуемые; русским досталось все – обозы и артиллерия неприятеля, и вся громадная добыча, награбленная разноплеменной армией Наполеона в Москве. Около 20 000 человек погибли при переправе, попали в плен или пали в битве с русскими. За Березиной началось уже не отступление, а беспорядочное и нестройное бегство «Великой Армии», которую по пятам преследовали казаки и губили жестокие морозы. Только гвардия Наполеона, в количестве около 10 000 чел., перешла русскую границу в стройном порядке. Это был единственный остаток громадных полчищ Наполеона, за полгода перед тем так грозно вторгнувшихся в пределы России! Вслед за ним границу перешли нестройные толпы несчастных, оборванных, голодных и искалеченных воинов, о которых верное понятие дает нам одна из современных гравюр. Трудно было бы с полной точностью исчислить все то количество человеческих жертв, которые были поглощены этим безрассудным предприятием! Но даже и отдельные цифры, сохраненные на память потомству вполне достоверными свидетелями и источниками, способны привести в ужас каждого, хотя бы и весьма равнодушного человека. Так, например, мы знаем что на пространстве одной только Смоленской губернии было сожжено и зарыто 169 000 трупов человеческих и 110 000 убитых лошадей… И едва ли одна двадцатая часть всей «Великой Армии» (включая в то число и возвратившихся из плена) уцелела от страшного погрома. Только те корпуса, которые составляли крылья Великой Армии и состояли, как нам уже известно, из австрийцев и пруссаков, пострадали очень мало, так как вообще мало участвовали в действии.

Наполеон в Париже

Наполеона давно уже при армии не было, так как он видел, что все потеряно. Он уже давно сознавал, что ему пора вернуться во Францию, в центр его