Разумеется, было интересно знать, что делает в Москве депутат Верховного Совета, когда он не сидит в зале Кремлевского Дворца на заседаниях. Наш разговор происходил в марте 1957 года у меня дома: после Волго-Дона мы встречались со Слепухой всякий раз, как он приезжал в Москву на сессию или по другому поводу.

— Так что же за дела? — спросил я.

— Пожалуйста. У меня в блокноте записано для памяти. Здесь общественные, а здесь — домашние. Первое — вагоны с инертными, второе оборудование для бани, третье — дорога до Средней Ахтубы.

— Не понимаю. Разве дорога до Ахтубы делается в Москве?

— С Москвы начинается все. Как только назначается сессия, меня вызывает начальник строительства. «Как поживает Клавдия Михайловна? Как сыновья?» — «Растут», — отвечаю я, а сам в этот момент думаю: значит, скоро предстоит дальняя дорога. Начальник приступает к существу дела: «Заявки мы вам приготовим, передадите в министерство. А вот вам для памяти в блокнот железная дорога задолжала нам шестьсот вагонов с инертными материалами. В Министерстве коммунального хозяйства надо раздобыть оборудование для городской прачечной. Вы ведь, кажется, знакомы с министром?» — «Сидели рядом в президиуме». — «Значит, с баней будет все в порядке». Как раз сегодня в перерыве между заседаниями разговаривал с министром. Обещал поставить оборудование во втором квартале.

В один из приездов Слепухи я наблюдал, как он обделывал свои личные дела. Надо было купить телевизор «Рубин» или «Заря». Слепуха пошел в ГУМ к открытию и, конечно, опоздал. («Не сразу сориентировался, где этот отдел, на какой линии. Пока туда добрался, там уже сотни людей стоят в очереди. А мне к десяти на сессию».) Пришлось Слепухе на другой день вставать в четыре часа утра, чтобы занять место в очереди. Телевизор он все-таки купил. Когда я сказал ему, что он как депутат мог бы попросить телевизор вне очереди, Слепуха сделал большие глаза — ему и в голову не могла прийти такая мысль, что он может воспользоваться депутатским мандатом для личных целей.

Была у нас еще одна встреча, на этот раз случайная. Кто мог бы подумать, что я встречу Дмитрия Слепуху на главной улице в Челябинске. Он выходил из здания обкома, лицо у него было озабоченным. Оказалось, что мы живем в одной гостинице, только на разных этажах. В тот же вечер Слепуха рассказал мне о своих похождениях.

— Осенью предполагаем перекрывать Волгу. Инженеры составили график перекрытия, подсчитали наши возможности. Оказалось, что нам не хватает бульдозеров. Вызывает меня начальник Гидростроя Александр Петрович Александров, да, да, тот самый Александров, с которым я еще в Красноармейске работал: первый куб, оползень — помните? Вызывает меня и предлагает ехать в Челябинск на завод имени Колющенко, чтобы достать 20 бульдозеров для перекрытия Волги. Дело в том, что эти бульдозеры запланированы на четвертый квартал, а нам они нужны раньше, до перекрытия. Вооружился письмами, регалиями и поехал. Прихожу на завод к директору. Вручаю ему альбом с видами строительства. «Нет, не можем». Иду в партком, та же самая картина: «У нас государственный план, нарушать не имеем права». Решаю пойти на сборку. Договорился с рабочими, что они соберут бульдозеры сверх плана. Подарил им альбом с видами, расстались довольные друг другом. А директор снова говорит: «У меня есть куда направить сверхплановые машины». Я ему объяснял, какую гидростанцию мы строим: если пустим ГЭС хотя бы на один день раньше срока, страна получит миллионы рублей. Он меня не понимает.

Направляюсь в обком партии, договариваюсь о приеме. Вообще-то я не люблю выставлять свою звезду, но в таких случаях приходится. Вхожу к секретарю, подаю ему альбом. «Посмотрите, пожалуйста, какие мы дела на Волге творим». — «Очень приятно, — говорит, — чем могу помочь вам?» — «Не мне, а всей гидростанции». — «Конечно, конечно, именно это я имею в виду». — «Прошу бульдозеры». Секретарь звонит директору завода, тот отказывает. «Нет, — говорит секретарь, — не сможем отгрузить раньше срока. Мы поставляем сейчас во Вьетнам, в Румынию. Все сверхплановые поставки идут в эти страны». Я удивился: «А как же экономическая мощь нашего государства?» — «Простите, — говорит секретарь, — хоть вы депутат и Герой, но рассуждаете не совсем правильно. Заказы для братских социалистических стран мы выполняем в первую очередь». На этом аудиенция закончилась, альбома только жаль было — последний ему отдал. Как же я теперь буду привлекать сторонников? Дал телеграмму в Волжский: «Срочно вышлите авиапочтой два альбома с видами строительства, есть надежда». Тем временем курсирую по коридорам заводоуправления. Снова прошел по кабинетам: директор, партком, плановый отдел, отдел сбыта. Отказывают со всех столов. Начинаю третий круг. «Долго вы так ходить будете?» — «Пока не выхожу». Наконец сегодня являюсь в отдел сбыта. «Ладно, — говорят, — вот сумма, вот номер счета в Челябинском отделении Госбанка. Записывайте номера, пусть Гидрострой дает подтверждение. А вагоны для отгрузки будут? Если задержите хотя бы на три часа, переадресуем наряд». — «Вагоны будут, будут. Вот, пожалуйста, примите на память альбом с видами нашего строительства…»

В этом поступке — весь Слепуха, от головы до пят. Достать для себя телевизор — этого он не умеет. Но выколотить, выпросить, выклянчить 20 бульдозеров — тут он готов на всяческие унижения. Ведь это не для себя…

— Пригодились на перекрытии мои бульдозеры, — рассказывал он позже. Прибыли они вовремя, мы на участке все приготовили заранее, выделили лучших людей для ведения работ. Очень мне хотелось тогда сесть за рычаги, но не дали разрешения, неудобно, говорят, начальнику участка сидеть за рычагами. А я ведь в душе экскаваторщик, до сих пор скучаю по машине.

Перекрытие произошло в октябре 1958 года. Захватывающее зрелище. Как вышли самосвалы на наплавной мост, развернулись пирамиды бросать, так и пошло. На мосту самое важное — выдержать темпы. Река сносит мелкий камень, грунт, значит, надо бросать быстрее, чем она сносит. Я все время находился на мосту, вместе со штабом. Когда проран засыпали пирамидами, надо было насыпать перемычку. Пошли в ход мои бульдозеры, даю команду лучшим водителям — с одной стороны пошел Александр Ушаков, с другой Михаил Сало. Самосвалы с моста выбрасывают щебень, а бульдозеры