— Да, ноченька выдалась — не проглянешь, — озабоченно проговорил Николай. — Был бы месяц, можно б еще гектар какой вспахать… А тут, как на грех, и фара отказала.

— Дня вам мало, — сердито перебил его старик, — поночевщики.

И долго копался в портсигаре, никак не мог вынуть папиросу.

— Не поднимем черные пары в срок, сами же первые на собрании разругаете, — вступилась за парня Катря.

— Ну то в случае, если не управитесь… в срок, — не глядя на нее, пробормотал старик и по-отечески строго добавил: — Шли бы спать, скоро ночи конец.

Катря и Николай только переглянулись и промолчали.

— Значит, проездом к нам. А издалека, извините? — спросил старик, раскуривая папиросу.

— Очень издалека, — помедлив, ответил Григорий, — с Камчатки. Слыхали про такую?

— Слыхал, как же, — сказал сторож, — далеко это от наших краев…

— Там же страх как холодно! — тихо воскликнула Катря.

— Камчатский климат очень суровый, это верно, — согласился гость. — Но за четыре года я привык.

— А по какому делу, извиняйте за любопытство, командированы в те места были? — не унимался старик.

— Шахту новую открывали.

— Шахтер, выходит, — с уважением сказал Николай.

— Горный техник-проходчик, — пояснил Григорий, — вертикальные стволы гоним.

— Постой, постой, — вдруг перебил его старик, — километров этак за пять от нас, слыхал, шахту закладывать собираются. Не туда ли, случайно, путь держишь?

— Если «5-бис» называется, то угадали, — сказал гость.

— «5-бис» и есть! — обрадовалась Катря. — Наши, девчата собираются зимой на эту стройку.

— Да погоди ты, — сердито махнул на нее рукой старик, — дай толком расспросить человека.

Девушка смущенно опустила глаза и снова принялась шевелить жар хворостинкой. А старик, хмуро сомкнув брови, заговорил, будто сам с собою, с явным неудовольствием в голосе:

— Выходит, пригласили ценного человека на работу, а чтоб беспокойство проявить, «Москвича» или там грузовик какой на станцию послать, — дудки! Ночь-полночь — плетись пешком… Нехорошо это! — заключил он, упрямо крутнув головой. И опять покосился на Катрю. — Вот ты шибко грамотная, все знаешь: и про черные пары, и где какая стройка воздвигается, а чтоб поспытать человека, сыт ли он, да угостить чем есть, на это у тебя знаний не хватает.

— Ой, и правда, дедушка! — вскочила на ноги Катря. — Вы уж, товарищ, простите, я мигом. Поесть у нас есть что… — с виноватой улыбкой посмотрела она на гостя и скрылась в шалаше.

— Ну, а мы пока пойдемте кавунчик какой позвончее выберем для первого знакомства, — предложил Замкову старик.

Николай рассмеялся.

— Федот Иванович, да что там в такую темень увидишь.

— А ты про мой солнечный лучик, видать, забыл, Микола? — И вынул из кармана стеганки электрический фонарик.

Когда отошли несколько шагов от костра, повеяло речной сыростью.

— Микола этот, тракторист, зятем мне доводится, — вполголоса, будто по секрету, сообщил Федот Иванович, — с Катюхой, внучкой моей, они и месяца нет, как поженились. Бедовые оба, не приведи бог. На тракторе первый год работают, а уже на весь район в газете пропечатали. Вон там их трактор стоит, — указал он рукой в темноту. Григорий посмотрел в том направлении, но ничего не увидел.

Поджарый, все время трусивший в нескольких шагах впереди, вдруг остановился, навострил уши и зарычал. Послышался далекий плеск воды, и на черном фоне реки промелькнула светлая фигура. Кто-то переходил речку вброд.

— Какая-то вражина к огородам крадется, — сказал сторож и, сложив рупором ладони, громко и протяжно, так что эхо покатилось по темному полю, затрубил:

— Ого-го-го-го… бачу, бачу!..

Григорий даже содрогнулся от этого пугающего зловещего крика.

Когда эхо постепенно улеглось, Федот Иванович самодовольно сказал:

— Этаким манером я своих незваных гостей стращаю. И представьте — помогает. Разок, другой за ночку протрублю, а утром смотришь — все как есть на месте, никакой тебе потравы.

Когда, некоторое время спустя, они возвращались к шалашу с двумя холодными и влажными от ночной росы арбузами, Григорий придержал свободной рукой старика за локоть и, замедляя шаг, проговорил:

— Я хочу у вас спросить… Скажите, вы случайно не знаете Нюру Вербу? Она библиотекаршей работает в Белогорке.

— Белогорка — это за речкой, верст пять от нашего Подберезкино будет. А про Вербу не слыхал. Видать, не из наших мест родом…

— Да, четыре года тому сюда назначение получила. Учились мы с ней в одном городе. Только я в горном техникуме, а она в библиотечном. Все это время переписывались. Я и на «5-бис» напросился, чтоб быть поближе к ней. Ну да ладно! Значит, не встретила! — в отчаянии махнул он рукой и ускорил шаг. — Ясное дело — четыре года…

Старик обеспокоенно посмотрел на парня.

— Да ты не печалься, вот развиднется, разыщем твою Нюру, не игла поди, — увещевал он.

— Нет, я пойду на станцию, — внезапно сказал Григорий и, тряхнув головой, направился к костру за чемоданом, — возможно, машина какая случится до шахты.

— А как же ужин?! — донесся голос Катри. Вероятно, она все слышала. Глаза ее были широко раскрыты.

— Какой там ужин — завтрак! — сказал Николай и посмотрел на побледневшие звезды.

На чистой, из сурового полотна, скатерке были разложены яйца и печеная картошка, возвышалась горка нарезанного хлеба, пестрой кучкой лежали алощекие помидоры, зеленый лук и огурцы.

Такого стола Григорий давно не видел. Он с благодарностью посмотрел на молодую хозяйку, молча сел на домотканый коврик и некоторое время шевелил палкой головешки в костре. Его широкоскулое, бронзовое от загара лицо было сосредоточенным, ожидающим.

Тем временем старик побывал в шалаше и вернулся с алюминиевой флягой. Внимательно разглядывая гостя, кашлянул в бороду.

— Может, не откажетесь? — неуверенно проговорил он и бултыхнул несколько раз флягой. — Это у меня на случай, если озябну или гость какой случится…

Григорий улыбнулся.

— Ну что ж, ради знакомства разве…

Григорий начал есть с удовольствием, потом опять задумался. Катря незаметно сбоку наблюдала за гостем, время от времени подбрасывая в костер хворост. Наконец тихо проговорила:

— Что-то и я про Нюру Вербу не слыхала. А может, она в каком-нибудь другом селе работает, вы не спутали? — Замков поймал ее внимательный, немного печальный взгляд и отрицательно покачал головой.

— Нет, не спутал я, — сказал он уверенно. — Мы с ней долго переписывались, а потом вдруг писем от нее не стало. И перед моим отъездом не было от нее весточки. Но ведь до Камчатки далеко, не все письма доходят. Телеграммы и то иной раз теряются, — будто в утешение себе добавил он.

Но никто не отозвался на его слова. Все сидели задумчивые.

Только Катря сказала настойчиво:

— Вы бы до утра подождали, недолго осталось…

По выражению ее лица было видно, что она хотела сказать еще что-то, но не решилась.

— И в