Ср. в «Козлиной песне» К. Вагинова: «А в самом последнем вагоне ехал философ с пушистыми усами и думал: “Мир задан, а не дан; реальность задана, а не дана”» (Указ. изд. С. 61). Прототипом философа-когенианца считается Бахтин, и по словам Н.И. Николаева, в 1972 году Бахтин подтверждал: «Вот где философ едет в поезде, – это точно я» (там же. Примечания. С. 551). Впрочем, надо отметить, что и Баденской школе, ориентированной не на процесс естественно-научного исследования, а, скорее, на результаты культурного творчества, также не была чужда интуиция «заданности». Целое действительности, утверждал Риккерт, никогда не дано нам в опыте; оно должно мыслиться нами «как нечто, никогда не данное и все же всегда заданное нам». С этим положением у Риккерта соотнесено понятие ценности: «Понятие целого действительности уже не представляет из себя чистого понятия действительности, но (…) в нем сочетается действительность с ценностью» (Риккерт Г. О понятии философии // Логос. 1910. Кн. 1. С. 36). Комментируемое место трактата Бахтина, как нетрудно видеть, по смыслу, скорее, ближе представлениям Баденской, чем Марбургской школы.

5 В разделе «Трансцендентальная аналитика» «Критики чистого разума» И. Канта развито учение о «чистых рассудочных понятиях», или категориях, раскрывающее основной принцип теоретического естествознания. Согласно Канту, рассудок a priori содержит в себе 12 категорий, которые разделяются на образующие таблицу 4 группы (количества, качества, отношения, модальности). С помощью категорий рассудок «синтезирует» многообразный материал, доставляемый чувственным созерцанием. Так решается центральная проблема «Критики чистого разума» – проблема возможности априорных синтетических суждений – применительно к естествознанию. (См.: Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1964. С. 175.)

6 Понятие «контекст» в ранней эстетике Бахтина соотносится с понятием «кругозор»: контекст – это кругозор в мире ценностей. В поздних фрагментах «контекст» естественно сопрягается с «текстом», категорией традиционно герменевтической (ср.: «Классическая дисциплина, занимающаяся искусством понимания текстов, – это герменевтика». – Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 215). «Текст» и «контекст» у Бахтина возведены к личностному центру, они суть архитектонические модусы «свободного (…) откровения личности» (ПТ, 341). Понимание в диалогической герменевтике Бахтина есть «обрамление чужого высказывания (текста. – Н.Б.) диалогизующим контекстом» (там же. С. 56).

7 Важнейшая для Бахтина интуиция личностного центра исхождения всякого рода действий восходит, как нам представляется, к М. Шел еру, труды которого были знакомы Бахтину (есть ссылка на Шелера в работе «Формы времени и хронотопа в романе» (ЛКС. 135)). Из содержания «Автора и героя…» следует, что с этим центром Бахтин связывал духовное начало человека: дух – это «совокупность всех смысловых значимостей, направленностей жизни, актов исхождения из себя (без отвлечения от я)». Если другой для моего созерцания всегда есть объект в пространстве и времени, то я, своими актами полагающий время и пространство (кругозор), пребываю за их пределами (АГ, 204). Ср. у Шелера: «Центр человеческих актов опредмечивания мира, своего тела и своей Psyche не может быть сам “частью” именно этого мира»; «Центр духа, личность, не является, таким образом, ни предметным, ни вещественным бытием, но есть лишь постоянно самоосуществляющееся в себе самом (сущностно определенное) упорядоченное строение актов» и т. д. (Шелер М. Положение человека в космосе ⁄⁄ Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 60, 61). Архитектонически организованное бытие, духовный космос, по Бахтину, возникает через взаимодействие личностных центров; в книге о Достоевском представлен образ вселенной, «царство духов», члены которого связаны диалогическими отношениями. Если в раннем трактате, как к модели бытия, Бахтин обращается к лирическому стихотворению, то позже, в творчестве 30-х годов, совершенный образ духовного мира или социума будет видеться мыслителю уже в романном жанре.

8 В связи с представлениями Бахтина об интонации см.: Волошинов В. Слово в жизни и слово в поэзии // Звезда. 1926. № 6; Его же. О границах поэтики и лингвистики ⁄⁄ В борьбе за марксизм в литературной науке. Л., 1930; Его же. Конструкция высказывания // Литературная учеба. 1930. № 3; Его же. Слово и его социальная функция // Литературная учеба. 1930. № 5; ФМЛ, 166. За «классовой» терминологией данных работ – интонация в них соотносится с «социальной оценкой», «жизненным контекстом», делаясь категорией разрабатываемой в этих работах «социологической поэтики» – легко просматриваются идеи Бахтина 20-х годов, – мысль о личностно-экзистенциальном характере поступка, в частности, высказывания, а также о неизбежном «диалогизме» глубинно-жизненной позиции человека.

9 Арзис и тезис (греч. arsis, thesis – поднятие, опущение) – термины теории античного стихосложения, обозначающие соответственно неударную и ударную стопы в стихе.

10 В работе В. Волошинова «Слово в жизни и слово в поэзии» интонация осмыслена в ее «двойной ориентации»: с одной стороны, любое высказывание («слово») обращено к слушателю, с другой – оно направлено на предмет, о котором идет речь: ведь «всякое действительно произнесенное (или осмысленно написанное), а не дремлющее в лексиконе слово есть выражение и продукт социального взаимодействия трех: говорящего (автора), слушателя (читателя) и того, о ком (или о чем) говорят (героя)» (указ. изд. С. 255–256). В данном фрагменте «Автора и героя…» интонация выражает «эмоционально-волевую реакцию» человека на предмет – одушевленный или нет; интонация здесь однонаправлена, поскольку Бахтин пока не вводит в эстетическое событие третьего участника – воспринимающее сознание. Понятие интонации используется Бахтиным и в общефилософском смысле – в работе ФП, где говорится об «интонации», «эмоционально-волевом тоне» поступка, состоящего в «действительном утверждении ценности» (с.70).

11 В эстетике Бахтина существует самая тесная связь между принципами авторства и формы: «Автор-творец – конститутивный момент художественной формы», «форма есть выражение активного ценностного отношения автора-творца и воспринимающего (со-творящего форму) к содержанию» (СМФ, 324).

12 Для взглядов Бахтина характерно принципиальное разведение двух категорий – «ценности» и «оценки», причем именно понятие «оценки», предполагающее наличие деятельного субъекта, выражает некоторые важнейшие представления философской эстетики молодого Бахтина и играет в ней основную роль. Ценность (das Wert) и оценка (die Wertung) – ведущие термины философии культуры Г. Риккерта. Предметом философии, по мнению Риккерта, в первую очередь является «царство ценностей», культура, в отношении которой теряет свою силу агностический пессимизм Канта: «Ценности (…) не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта» (Риккерт Г. О понятии философии // Логос. 1910. Кн. 1. С. 33). Строя философскую систему, утверждает Риккерт, нельзя начинать с объекта или же с субъекта, – в основу должна быть положена именно ценность. Но поскольку конечной целью философии является установление связи между ценностями и действительностью, понятие субъекта должно быть непременно привлечено. Субъект в