С другой стороны – это резонная настороженность и опасения. Обычно что-то хорошее так рьяно и настойчиво не пихают. Значит ли это, что меня уже могут искать копы? Или, что он задумал какую схему помудрёнее, но наличие картин на руках все равно отыграется мне плохой монетой?

В итоге, сгребаю все полотна и, так же взяв записку Влада, выхожу в соседнюю комнату. Лео уже сидит за столом, и по его открывшему при виде меня рту вижу – он уже собирается пошутить на счет того, что я так долго там торчала, что даже забыла переодеться..

Но потом видит полотна.

И не только он.

Их замечают все и их оживленный веселый разговор замолкает так быстро, резко и на полуслове – точно мы в телевизоре, и кто-то по ту сторону выключил звук нажатием кнопки.

Первой краснеет Милли.

Она вскакивает из-за стола, сверкает на Лео, после чего тычет в картины:

– Ты же говорил, они их отобрали! Они их забрали! А ты наврал! Даже ты наврал! Вы все наврали!

– Милли, подожди – устало, и немного заторможено (явно не состояние для споров), отвечаю я, после чего кладу на стол записку.

Первой ее берет Илинка – та оказывается к ней ближе всех. Читает, и будто что-то траурное, так же молча передает Лео. Тот, прочтя ее, сильно хмурится, но так же молча, продолжая какой-то идиотский ритуал, передает Милли.

Сестра, прочтя записку Влада, гневно потрясает ею в воздухе:

– Значит, отобрали?! Но нет, он сам просит их взять! Значит, и Ноэ хочет так же! Значит, какого черта вы вообще уехали?! Если он отдает картины – как он мог вообще вас выгнать! Вы сами уехали и все мне врете! Специально сплавили сюда, чтобы я не видела этого, и чтобы вы могли навешать мне лапши на уши, и чтобы..

Сандре приходится приложить титанические усилия, чтобы все-таки выхватить записку из рук Милли и теперь уже прочесть самой.

Она ее читает как-то иначе – вдумчиво, будто бы изучая на предмет чего-то, мне непонятного. И надо признать, читает намного дольше, чем кто-либо перед ней, зато и реагирует разумнее остальных. Отдав мне клочок бумаги обратно, уверенно заявляет:

– Любая полиграфическая экспертиза идентифицирует в ней его почерк, а значит, эту бумажку вполне можно расценить как документальное разрешение. Не серьезное, конечно, но очень близкое к расписке. Если потом возникнут вдруг какие-то ухищрения на счет «кражи картин» – это записка избавляет тебя от любых проблем и притязаний. Конечно, картины может и изымут – но на тебя, при ее наличии, не падет никакая ответственность.

Замечаю, что Лео бросает на нее такой же озадаченный взгляд, как я десятью минутами ранее, когда она рассказывала мне о расписке. Но в отличии от меня, он не интересуется сейчас природой ее обширных познаний в этой области.

– Ты уверена? – с сомнением уточняю я, поглядывая на записку, а второй рукой держа полотна – ко мне с утра не заявятся копы и не наденут наручники?

– Нет, можешь не сомневаться. Только сохрани ее – может, он рассчитывает как раз на твою легкомысленность и безалаберность. Мол, прочитаешь и выбросишь. Если записка при тебе – опасности с юридической и уголовной сторон никакой. При таком раскладе ты даже, если хочешь, можешь действительно оставить себе эти полотна.

– Серьезно?

– Вполне – она невозмутимо кивает – уж поверь, зная уловки этого скользкого богатого сукина сына, я бы не стала такое советовать, если бы не была уверена наверняка.

Повисает молчание и все они выжидательно смотрят на меня.

Я растерянно гляжу на записку.

Пауза затягивается, и Лео не выдерживает. Фыркнув, он скептично уточняет:

– Ты действительно собираешься оставить их себе?

– А почему нет?

– После всего, что он сказал и сделал – ты действительно можешь верить, что он из совершенно чистых побуждений всунул тебе картины? – он смеряет меня проницательным взглядом и добавляет – или ты просто опять позволяешь себе в это верить?

Его игра на моих откровениях не задевает за живое, а напротив приводит в ярость. Я ему рассказала свои самые сокровенные мысли, а он теперь пытается ими играть против меня же?

– Я не верю в это и не пытаюсь – цежу – а просто оставляю. Если Сандра права и это не несет никакой уголовной ответственности, значит, я ничего не теряю. Максимум – в один момент придут и заберут их. Так велика ли разница – отдать их самой сегодня же, или отдать потом, если вообще заберут?

Смотрю на Лео:

– Ты говорил, что понимаешь, насколько дороги для меня полотна и сделал бы все, чтобы они действительно стали моими. Насколько я понимаю – машу запиской – теперь они действительно мои. Я могу их хоть в США с собой забрать. Что-то не вижу дружеской радости на твоем лице.

Лео смотрит на меня так пристально, что, кажется, разучился моргать. Я ожидаю, что он сейчас раздражённо натянет улыбку на лицо, фальшивость которой будет очевидна всем, и выскочит из-за стола, как тогда утром на веранде замка Влада.

Но нет.

Вместо этого он устало жмет плечами:

– Если ты уверена, что это не несет за собой проблем и готова рискнуть – твое право. Если действительно окажется, что он тебе их просто так отдал – а я поверю в это, только когда мы сойдем с самолета в США – я действительно буду очень за тебя рад. Пока же буду наблюдать за этим с беспокойной настороженностью.

– Твое право – парирую его же словами.

– Нет, это просто охренеть! – вмешивается Милли, вновь взмахнув руками – как классно вы устроились! Сначала он рассказывает мне о том, какие Влад с Ноэ ублюдки, как вышвырнули вас взашей и забрали картины – а теперь ты «случайно» обнаруживаешь эти самые картины и записку с вежливой просьбой их принять! Я в жизни не поверю, что подобную записку написал человек, который на хренах вытолкал вас из дома!

– Да? – начинаю злиться – а во что ты тогда поверишь?

Почему я вообще обязана постоянно ей что-то доказывать и во всем оправдываться просто потому, что она запала на взрослого мужика, пару раз ей подмигнувшего и улыбнувшегося?

– Во что поверю? Даже не знаю. Учитывая написанное в записке и все, что было до этого – я очень поверю, что ты нарочно заранее отправила меня с Сандрой вчера. Даже более того – вполне возможно, Сандра об этом знала с самого начала, вы сговорились. Чтобы я не видела того, как происходит настоящий отъезд и мне можно было навешать лапши. А потом, когда мы все уехали – стало все намного проще. Наутро, сговорившись с Лео..

Невозмутимо киваю:

– Теперь и с Лео. Ты уж определись, с кем мы сговорились – с Сандрой или с Лео.

– С ними обоими! Потому что им обоим не нравилось в замке и они постоянно нагнетали на Влада!

– Открою тебе небольшой секрет – ты первая кидалась на него с обвинениями и первая в очереди кричала о том, как хочешь уехать. А, ну да, прости, забыла –это было до того, как на пороге этого самого замка появился друг этого самого Влада, который просто к чертовой матери снес тебе все мозги и..