форме собрания ошалевших восточных рабочих с выпученными глазами в украшенном флагами «Европа-Хаус», возле вокзала Анхальтер, к данному моменту уже разрушенного. Здесь можно было увидеть, как русские военнопленные свободно разгуливают, как и русские православные священники. На платформе Власов появился со своими генералами. Темой было обсуждение противоестественного союза Москвы с мировым капитализмом, который препятствовал естественному союзу России с Германией. Это было последним публичным появлением КОНР.

С этого момента ссоры Пражского комитета с различными сепаратистскими комитетами, его борьба за получение оружия, за осуществление контроля над своими войсками и, наконец, за крышу над собственной головой в быстро сокращающемся по площади рейхе стали незначительными нюансами войны, едва ли замеченными терроризируемым (прежде всего воздушными налетами союзников. — Ред.) немецким обществом. Нищета и трагизм были слишком тонко завуалированы в патриотических пикниках во дворце Градчаны. В реальном исходе — судьбе власовской армии — они не были вообще никак завуалированы.

Глава 12

Первая и последняя глава об армии Власова

«Комитет освобождения народов России»

За решение нерадостной задачи создания «Армии освобождения» сначала взялся генерал Эрнст Август Кестринг за неделю до конференции в Праге. 7 ноября он вызвал с Итальянского фронта Херре и поручил ему создание первой власовской дивизии в старом учебном лагере в Мюнзингене, западнее Ульма в Вюртемберге. Там Херре подготовил казармы для первых солдат-«добровольцев», которых должен был направить ему Гиммлер как командующий Резервной армией.

Гиммлер счел самым простым решением направить солдат войск СС. Выбор был невелик. Кроме растерзанной в боях 14-й пехотной дивизии СС «Галичина», которая в любом случае не приняла бы Власова, было всего два не рассредоточенных формирования войск СС из «добровольцев» из Советского Союза: так называемая дивизия и отдельная бригада. Первой из этих формирований была 30-я пехотная дивизия СС «Рутения» (она же «1-я белорусская»), которая была сформирована полковником Зиглингом из белорусских антипартизанских отрядов добровольцев. Второй имевшейся в наличии частью была не что иное, как личная армия Бронислава Каминского, бывшего «локотского царя», которая весной 1944 г. была включена в состав войск СС.

Худшего выбора было невозможно сделать. Послужной список и репутация обоих этих формирований были отвратительными. 3 августа в Познани сам Гиммлер перед совещанием гаулейтеров радовался тому, что люди и Каминского, и Зиглинга при разгроме группы армий «Центр» оказались в новой германской униформе, которую они похитили со складов. Что до людей Каминского, то в то время планировалось направить их воевать в Венгрию вместе со столь же шокирующим «независимым соединением» — германской бригадой, сформированной из преступников, под командованием Оскара Дирлевангера (зондеркоманда СС «Дирлевангер», карательное подразделение СС под командованием Оскара Дирлевангера, комплектовалась из заключенных немецких тюрем, концлагерей и военных тюрем СС, а также из т. н. «восточных добровольцев», в т. ч. и из числа бывших советских военнопленных. Изначально имела размер батальона, затем полка и, наконец, бригады. В конце войны на основе бригады была создана 36-я гренадерская дивизия СС «Дирлевангер» (Waffen-Grenadier-Division der SS). — Пер.) Две бригады были отозваны из Восточной Польши и сосредоточены в Нойхаммере в Силезии, но дорога в Венгрию была перекрыта в результате восстания, вспыхнувшего в Словакии. Гаулейтер Верхней Силезии Брехт отказался дополнительно обременять свою гражданскую систему продовольственного снабжения еще и удовлетворением аппетитов «унтерменшей», так что здесь, посреди тюлевых занавесок германского рейха, люди Каминского вернулись к своим старинным обычаям жизни на природе. Спешно и тайно Гитлер отправил бригады и Каминского, и Дирлевангера в Варшаву, где с 1 августа по 31 октября подавлением большого восстания руководил фон дем Бах-Зелевски — глава антипартизанских сил Гиммлера. Славянские наемники, известно, не были ни с кем столь безжалостны, как с другими славянами. Варшава стала падением Бронислава Каминского и концом его армии как автономной боевой единицы. Хотя и разрушенная и погруженная в ужас, Варшава все еще содержала богатства, неизвестные в брянских лесах, богатства, достаточные для того, чтобы сделать солдат Каминского полностью неуправляемыми.

Неправомерные действия частей СС, которые для германского командования не имели никакого значения во время восстания в Варшавском гетто в 1943 г., создавали неловкое положение, когда это происходило на глазах у солдат из боевых частей. Долгое время после того, как организованное сопротивление в Варшаве уже прекратилось, Каминский отказывался остановить мародерство, и, пользуясь покровительством Гиммлера, его люди могли без помех продолжать заниматься грабежами, насилиями и убийствами. Но случилось так, что в свое время генерал Бур, руководитель польского восстания, в бытность свою наездником дружил с жокеем Германом Фегелейном. Как адъютант Гиммлера, прикомандированный к ставке Гитлера, Фегелейн добавил веса на чашу, изменив общий баланс против Каминского.

Но Каминский скрылся от ареста и бежал в Карпаты, укрывшись среди прогермански настроенных партизан южнее Тарнува. Там его заманили в засаду и убили сотрудники полиции безопасности полковника Биркампа, бывшего «эксперта по детским домам» на «веселом Кавказе». В начале ноября «личная армия» Каминского была отправлена из Варшавы в Мюнзинген, не желая верить официальному сообщению об убийстве их главаря польскими партизанами, сражавшимися против немцев.

Командование 1-й власовской дивизией (она же 600-я пехотная дивизия вермахта) Гитлер поручил украинскому полковнику Сергею Буняченко, который так хорошо зарекомендовал себя в Нормандии.

Буняченко обладал одновременно хитроумием украинского крестьянина и безжалостностью казачьего атамана. Оба эти качества ему понадобились, поскольку поезда, прибывшие из Польши, исторгали из себя жуткое оборванное «войско» из вооруженных и безоружных людей в обмундировании всех видов, женщин, увешанных драгоценностями, офицеров, которых можно было отличить от солдат только по трем или четырем наручным часам. При прибытии в Мюнзинген Буняченко окинул их взглядом и уехал. По всей видимости, он перепоручил задачу майору Кейлингу, который действовал как заместитель Херре. Кейлинг командовал батареей русских добровольцев и был свидетелем отступления «личной армии» Каминского из Локоти в сентябре 1943 г., так что нельзя сказать, что он совсем уж был непривычен к такого рода вещам. Он старался как мог, но два дня спустя он был удивлен, когда Буняченко вернулся в Мюнзинген. Буняченко круто обошелся с «частной армией»: он уволил всех офицеров Каминского, а некоторых из них арестовал.

Ситуация стала менее безнадежной, но все еще оставалась очень тяжелой, когда с Пражской конференции в Мюнзинген приехал Херре. Лишенные всяких удобств из-за безразличного отношения германских военных и гражданских властей, солдаты Власова рыскали по сельской местности в поисках недозволенного спиртного и русских девушек из лагерей для восточных рабочих. Продолжал прибывать дополнительный личный состав, но не оружие, постельные принадлежности, топливо или продукты. Тем не менее к январю формирования Зиглинга и Каминского были