Шрифт:
Закладка:
И хоть и была у него теперь собственная комната с модным саркофагом в общежитии бета-тестеров, но на завтрак в общей столовой давали всё ту же проклятую пластиковую кашу.
Последующие восемь часов тупого безделья возле красной кнопки стали настоящим испытанием для 32/08. Единственное, что его на какое-то время занимало, – это воспоминания о своём пребывании у изгоев, о Сильвии. Он пытался увлечься ими, и, казалось, проходил час, но, сверив время, он с ужасом обнаруживал, что на самом деле всего минут пятнадцать. Пытка была сродни физической.
Во время обеденного перерыва он решился связаться через третий глаз с Сильвией.
– Привет, Зак. Что ты хочешь? Мне кажется, мы всё уже обсудили, – её тон был столь же холоден, как и при их последнем разговоре.
– Привет. Мне плохо без тебя.
– И что дальше?
– Я хочу, чтобы ты приехала ко мне.
– А я хочу, чтобы все идиоты передохли. Дальше что? Наши мечты одинаково несбыточны.
– Помнишь слова Ромео: «Готов принять разлуку, смерть, отчаянье за нежный взгляд, за свежесть милых уст»? Вот у меня сейчас такое ощущение, что я тоже на это готов.
– Тоже мне Ромео. Ты думаешь, ты один такой? Очередное зомбированное насекомое, которому надо было мозги прочистить… Это моя работа – пчёл приманивать, и мой цветок не только для тебя, – максимально цинично ответила она.
Он задохнулся, понял, что сейчас наговорит гадостей, и отключился.
Какое-то время он пытался наблюдать за работой механизмов, но очень быстро убедился, что их однообразные циклы скорее сводят с ума, чем развлекают.
Когда рабочий день наконец закончился, сирена, оповещающая об этом, прозвучала как музыка.
На крыше завода 32/08 ожидал турбоплан Буратино. Полёт уже не так развлёк его, как раньше.
Буратино и Один ждали его в кабинете начальника отдела по рекламе и продвижению.
Кабинет был прекрасен и необъятен. Его владелец восседал за фундаментальным столом в роскошном кресле с классической обивкой ромбами. По бокам от аппендикса столешницы из чёрного оникса с оранжевыми и жёлтыми разводами стояли кресла для посетителей, они были скромнее, но тоже производили впечатление богатства и надёжности. В одном из них расположился Буратино, другое предназначалось для 32/08.
– С вами приятно иметь дело, ваша светлость, – объявил Один. – Я уже думал, дальше без меня играть будете. Или того хуже: глаза меня последнего лишат, и придётся до конца игры слепому ходить. Слепой лучник… это странно.
– Какой молодец этот твой Бертран! – воскликнул Буратино. – Пчёл, который за него играл, заказал на эту ночь пробную сессию в «Пиратах Карибского моря», это тоже наша игра, я позабочусь о том, чтобы ему там понравилось.
– Спасибо. Он это заслужил, – сдержанно поблагодарил Закари. – Какие будут наши дальнейшие действия?
– А ты что, куда-то торопишься? – удивился Один. – Может, отметим прогресс в игре?
Он указал глазами на бар в углу кабинета, уставленный разномастными бутылками.
– Нет. Спасибо. Мы же в игре уже отметили. Мне не нравится действие реального алкоголя.
– Ты как хочешь, а я выпью, – обиделся Один. Встал и направился к бару. – Я предлагаю объединёнными силами уже идти на королевский замок.
– Ты полагаешь, сил хватит? – засомневался Буратино.
– Полагаю, нет. По пути присоединим ещё людей, недовольных королевским правлением. Уверен, таких предостаточно. Ну а там посмотрим, что-нибудь придумаем. В любом случае утрём исполнительному нос, – Один улыбнулся мечтательно, понюхал бокал и глотнул коньяку.
После того как Максим Одинцов пожертвовал собой ради спасения цивилизации, взорвав подземный город неандертальцев заодно с Иерусалимом, он понял, что он за человек такой замечательный. Если до этого и сомневался в собственной непогрешимости, то теперь сомнения исчезли раз и навсегда, отпустили разнообразные псевдоинтеллигентские комплексы, и Один достиг наконец пресловутой гармонии с собой и с миром.
Воспоминания о подвиге сём были особенно дороги для Максима потому, что он не знал, что вершит его в виртуальной реальности. В первый гипносон он был погружён без его ведома. Такое возможно было полвека назад на самой заре индустрии торговли сновидениями. Тогда ещё никаких саркофагов не существовало, и в головы обывателей самым варварским способом вживлялись нейрочипы. Одинцов был тогда противником этой технологии и активно противостоял её распространению с помощью своего довольно популярного блога в Интернете. Буратино хитростью вверг его в пучину виртуальности и заставил пережить самые яркие на тот момент впечатления.
Вернувшись, Одинцов резко поменял свои убеждения и стал ярым сторонником виртуальных развлечений. За что был принят директором по рекламе и продвижению в компанию Another U, основанную Буратино. Довольный собой и миром вокруг Один так и не завёл ни жены, ни детей, всего себя посвятил работе, которую полагал очень важной и меняющей мир к лучшему, и виртуальным путешествиям.
Ещё в самом начале он подтянул своего школьного друга Якушева, который стал юристом компании, а потом продвинулся до исполнительного директора.
Когда в России объявили государственную монополию на виртуальные путешествия, компания переехала в Израиль, по дороге сменив название на Golden Key. Одинцов и Якушев переехали вместе с ней.
У каждого была своя сфера ответственности. Они работали слаженно и редко спорили по стратегическим вопросам. Зато в играх, выпускаемых компанией, в которые увлечённо играли сами, они азартно конкурировали. С недавних пор, после того как поселился в клонированном теле своего создателя, к ним присоединился Буратино. До этого он сам игры не тестировал, ему это было неинтересно.
– А ты что думаешь по поводу штурма королевского замка, Закари? – задорно спросил Буратино.
– Да ничего. Как скажете… Хоть гвардейцев резать, – безразлично ответил 32/08.
Буратино внимательно посмотрел на него.
– А ты почему такой грустный? Что не так?
– Да я тут подумал просто… Мне вот, например, с учётом времени, проведённого в играх, лет под девяносто. Буратино больше ста лет существует в реале, плюс несколько лет в виртуальной реальности. Вам, – 32/08 кивнул на хозяина кабинета, – больше восьмидесяти реальных лет и, если вы уже пятьдесят