Островитянин же, вынув у ящера из пасти свои катаны, а, заодно, и меч Орикса, выпавший на землю, а затем закружился в яростном танце. Первым же ударом он оставил огромную зияющую дыру на груди троглодита, а затем оказался так поглощён своим гневом, что остальные его взмахи прорезали лишь воздух.

Кора, видя, что второй падальщик остался в кустах, решил прыгнуть на него. Под огромным весом медведицы куст смяло. Тонкие ветви с хрустом обломились, а листва осыпалась, будто пух, сдуваемый ветром. И, тем не менее, монстр успел отскочить и своей маленькой когтистой лапкой полоснул друидшу. Правда, в звериной форме она едва это почувствовала и, стоило ей крепко встать на ноги, она набросилась на ящера и с силой вдавила его в землю.

Четыре центнера килограмм, навалившиеся сверху, не оставили троглодиту ни единого шанса. Кровавая клякса с ошмётками оставило пятно на земле, и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая разве что бесконтрольными яростными движениями Норико, продолжающего рубить на куски уже мёртвое тело. Брызги зеленой крови разлетались во все стороны, и островитянин остановился только когда окончательно перемолол ящера.

- Чёрт… Чуть не сожрали, - подытожил он, убирая катану в ножны. Взгляд его при этом будто бы оставался безумным, а скалящаяся улыбка так и вовсе при взгляде на него простого обывателя могла навести на мысли, что у этого воина окончательно поехала крыша. Грязный, перепачканный кровью и готовящийся разрубить каждого, кому вздумается его как-то разозлить. Впрочем, его ярость постепенно начала сходить на «нет».

***

Кора в это время, в противовес ему, была обыденно спокойна. Безразлична. Она отошла от последнего трупа, проводила взглядом убегающего троглодита, что оказался чуть менее безмозглым, чем его собраться, и предпочёл скрыться в лесу, а после оглядела место происшествия.

Повозка – в труху. Лишь колёса, да некоторые обломки досок оставляли напоминание, что когда-то это было транспортное средство. Погибшие – обычные работяги без брони и оружия, одетые в самую неприметную одежду, какую не жалко изгваздать в грязи и песке. Груз безнадёжно испорчен. Тёмная смолянистая субстанция из бочек пропитала и очернила землю. Мешки с гравием безвозвратно разорваны, и множество мелких камешков скатились кучей к подножию склона.

Друидше не давало покоя одно: что именно заставило их так резко свернуть с дороги, а лошадей унестись прочь. Троглодиты – вряд ли. Судя по состоянию тел, они пришли куда позже, иначе не раздавленный бедолага даже не сохранил человеческие черты. А, значит, где-то рядом могло быть и что-то пострашнее, и это уже заставляло волноваться.

***

Покончив с падальщиком, Норико, насколько смог, оттёр лицо и глаза от заливающей их крови, а затем подошёл ближе к обломкам груза. Это место и было эпицентром источаемого смрада. Подгнившие в теплоте трупы со всеми присущими им выделениями, троглодиты, и всё это место пропиталось зловонием.

- Это точно та повозка? – Роза поравнялась с ним и уточнила, морщась, глядя на картину нападения.

- Если она двигалась из карьера, то да, - подтвердил островитянин. – Это точно оно… Ну-с… стоит возвращаться, - помедлив, добавил он, понимая, что ничего ценного здесь найти уже не получится.

- Но надо ведь какие-то доказательства взять… - здраво рассудила Роза и бросила короткий взгляд на разбросанные тела. Зрелище для неё было просто отвратительным, и она всеми силами старалась смотреть на него как можно меньше. – Тьфу, да что здесь вообще можно взять…

- Нам нет смысла врать, да и они это понимают, - Норико обвёл взглядом всю поляну, слегка задержавшись на Ориксе. – Тогда…

- Обратно, - подхватила за ним некши.

- Только зря поранился… Как и всегда, - разочарованно добавил воин и попытался стряхнуть хоть какую-то часть крови с одежды и выжать её из волос. Правда, ныне весь его облик изрядно позеленел и был практически полностью испорчен. – Никогда к этому не привыкну…

***

«Чёрные соколы» неспешно поднялись обратно на дорогу и загрузились в повозку. Кора схватила отрубленную островитянином голову троглодита и, по-прежнему находясь в звериной форме, понесла её в зубах. А уже добравшись до города, перекинулась обратно человеком.

Хадрия встречала наших героев рыжеющим закатом. Улицы, как и обычно, пребывали в рабочей суете. Народ куда-то спешил, говорил, что-то делал. Резиденция Даркармов же, как и утром, будто бы дремала, чутко поглядывая, что же всё-таки происходит на улицах.

Тот же самый тюремщик не блистал радушием. Настроение у него было достаточно мрачным под стать его кабинету. Как, впрочем, и у бандитов. Эта стычка с падальщиками до сегодняшнего дня совершенно не входила в их планы. И полученные раны, усталость и общая атмосфера того, что они погружались в это смрадное дело только ради того, чтобы вытащить Галантия из каталажки, не добавляла к потраченному времени чего-то хорошего.

Кора была бесцеремонна. Стоило сугарийцу поинтересоваться о том, что они узнали, как девушка буквально швырнула на стол мешковатый свёрток, откуда вывалилась та самая голова, оставив на дубовом столе зелёную кляксу.

Даркарм от подобного акта преподношения доказательств отшатнулся со своего рабочего места, но спокойствие сохранил:

- Боги… Какая же мерзость, - процедил он, прочёсывая рукой густую бороду.

Договор – есть договор. Тюремщик скостил часть суммы залога и доплатил за трофеи. «Соколы», разумеется, вложили эти деньги в плату за Галантия. Однако и с этим общее количество затраченных лон оставалось достаточно большим. Карманы бандитов изрядно опустели, и приходилось надеяться на то, что Гриобриджский дварф не скупится на плату.

- Джарвус, иди сюда! – позвал кого-то Даркарм, и в кабинет ввалился огромный бритоголовый детина, которому дварф протянул небольшой металлический ключ. – Оборванца освободи.

- Вот честно, я бы по вашим законам его просто колесовал, - бросил хмуро местный охранник и направился в казематы. – Идите за мной. Освободим вашего ублюдка.

***

После ужаснейшего дня, в большей степени проведённого в попытках подремать, появление охранника и следующей за ним Коры вызвало неслабое воодушевление. А, когда ключ, скрипя, повернулся в замочной скважине и с мрачным «Свободен» дверь наконец-то открылась, эльф и вовсе бросился в объятия к своей компаньонке.

Правда, радости на лице той как не было утром, так не появилось и сейчас. Она высвободила одну руку, немного отпрянула, а затем резко схватила ворот рубахи, скрутила его и вдавила эльфу в шею.

- Э-эгх, - захрипел Галантий испуганно будучи