целый день драить квартиру, в особенности свою комнату — место, где мы будем сидеть больше всего, — потому что сегодня, наконец-то, я увижу свою подругу. Впервые за несколько недель.

Я скучала. Так сильно, что перед её приходом не могла найти себе место. Я обязательно извинюсь перед ней, потому что она явно не заслуживала моего игнора. И, если Элиза правда так сильно переживала, как мне рассказывал Аарон, то я… отвратительная подруга.

Выуживая из кармана пижамных штанов телефон, проверяю время и сообщения, после чего кладу обратно. Мы договорились, что она придёт на пять часов вечера, сейчас же было без десяти.

Звонок в дверь квартиры раздался ровно в пять часов вечера, и я не могла не рассмеяться от её пунктуальности. Стоило мне открыть дверь всего на дюйм, как Элиза распахнула её полностью и кинулась мне на шею с громким писком. Бегающий рядом кот испугался и, встав на лапы, подняв горб, зашипел на неё.

Подруга что-то фыркнула ему и продолжила душить меня своими объятиями.

— Ты не можешь себе представить, как сильно я по тебе скучала, Лаура. То, что тебе передавал Аарон — это совсем малость! — продолжала говорить Элиза мне на ухо, а у меня всё сильнее сдавливало сердце. И это не образное выражение, я на самом деле чувствовала боль, которую, скорее всего, можно было объяснить простым волнением. И я чертовски чувствую себя виноватой.

Когда-нибудь я научусь вести себя нормально, как взрослый, уравновешенный человек. А пока мне семнадцать… я могу позволить себе немного быть вредной и импульсивной. Немного не совладать с собой.

— Я очень виновата перед тобой, Элиза…

— Не глупи! Не думай только, что я злюсь или обижаюсь, ладно?! — её волосы упали мне на грудь, когда она резко отстранилась от меня, чтобы посмотреть мне в глаза со всей серьёзностью, что могла обладать.

— Думаю…

— Лаура, пожалуйста! Я прекрасно понимаю тебя и твоё состояние, честно! Я даже не могу представить то, через что прошла ты. Юджин… урод, и я бы его задушила, если бы увидела своими глазами! Да что там задушила, — хмыкает подруга. — Я бы ему глаза выколола своими ногтями, не боясь их сломать!

На несколько секунд мы делимся друг с другом улыбками, а после снова приходит грусть:

— Я понимаю, что тебе нужно было побыть одной, переварить всё случившееся. Просто знай, что я не виню тебя нисколько. Твоё состояние объяснимо, и тебе не следует за это извиняться. Каждому из нас иногда нужно давать себе полное уединение.

И больше не нужно было слов.

Мы простояли в прихожей ещё несколько минут, и ровно столько же минут Элиза не переставала меня обнимать.

Только тогда, когда Элиза наконец-то отстранилась, я смогла заметить пакетик в её руке. Мой заинтересованный взгляд сподвигнул её поднять пакет и продемонстрировать мне всего одним звуком его содержимое. Что-то стеклянное, звенящее.

Я округляю глаза и прикрываю рот, который растянулся в улыбке, ладонью.

— Ты что, притащила ко мне алкоголь?

— Мы чуть-чуть. Там всего одна бутылка шампанского.

— Что за повод для шампанского? — не сдерживаю лёгкий смешок.

— А зачем нам повод? Ну… давай сделаем вид, что мы отмечаем то, что снова общаемся!

Киваю и забираю с её рук пакет, унося всё на кухню.

— А почему звон был-то?

— Там ещё бокалы! — кричит Элиза с прихожей. — Да, возможно, было рискованно с моей стороны нести их к тебе, потому что, зная свои кривые руки, они могли бы быть не целыми… Но мне удалось их не разбить по дороге!

— А ты умеешь открывать? — с опаской спрашиваю я, рассматривая бутылку. Не то чтобы я никогда не пила, но что-то мне не даёт покоя.

Кажется, что этот вечер будет очень весёлым и опасным, когда в наши организмы попадёт хотя бы одна капля этого шампанского.

— Нет, но мы посмотрим туториал в ютубе, если они вообще есть…

Весело будет однозначно. А про опасность станет известнее чуть позже, когда наш мозг будет немного затуманен.

♡⁠♡⁠♡

По комнате каждую минуту проносится наш с Элизой смех: немного весёлый, немного пьяный и по большей части счастливый. Счастливый потому, что сейчас нам обеим хорошо. Мы не спрашиваем друг у друга ничего, что могло бы нас расстроить. Смех вылетает из грудной клетки так часто, потому что выбор фильма на этот общий вечер пал на комедию. И комедия на самом деле смешная до боли в животе.

В голове сейчас пусто и гуляет лёгкий ветерок. Ещё немного кружится голова от двух бокалов шампанского. Кажется, мне стоило остановиться ещё на первом, второй явно был лишним для меня. Я почти никогда не пила. Очень редко на Новый год в кругу небольшой семьи. А вот так… сама… никогда, если не считать того раза с Аароном.

Зато сейчас я чувствую себя свободно и спокойно. Благодаря алкоголю, который полностью расслабил моё тело и разум, избавив меня целиком от тревоги и волнения, я не думаю ни о чём. Ни о Юджине, ни об одноклассниках и в целом всей школы, ни о людях, которые так и не появились.

Когда что-то плохое происходит стабильно — вырабатывается иммунитет. Всё ещё страшно, конечно, но как-то не так, ведь ты привык к вечному несчастью. А когда всё стихает, но ты знаешь, что рано или поздно случится что-то плохое, — тревога настегает тебя каждую секунду.

Но не сейчас.

Я спокойна. Мне хорошо. Элиза рядом.

— Почему у него такое смешное лицо? — во весь голос смеётся подруга, заполняя комнату своим криком. Я даже пугаюсь на секунду, потому что опасаюсь того, что соседи решат постучать нам по батареям или вообще прийти и постучать по голове.

— Вроде бы нормальное… — бормоча, отвечаю ей, наклоняя голову в бок, стараясь получше всмотреться в лицо главного героя комедии.

— Да нет же, кривое!

— Это у тебя глюки, — заключаю я, и мы снова смеёмся.

В какой-то момент веки начинают медленно закрываться — то ли от усталости и того, что уже ночь, то ли от алкоголя, который как раз таки клонит в сон. Элиза же напротив — настроена не спать до утра и веселиться под зажигательные треки Тейлор Свифт. Я, конечно, вынуждена поддержать эту затею.

И становится всё равно на соседей. Или, нет, думаю, если бы я была трезва, мне бы точно не было всё равно на это. Но алкоголь делает меня на процент смелее.

Кровать, которая и без того скрипит каждую минуту, когда я ворочаюсь, гнётся под нашим весом, когда мы