Шрифт:
Закладка:
Блэк Харт тоже смотрел на пламя, и оно отражалось в его глазах. Он не бежал с благодарностями о спасении к Голбусу или же к лесному королю, а наоборот, злобно скалил зубы, потому что именно они отправили «Чертову сотню» на бойню, не предупредив, что может выйти совсем не так, как было запланировано. И поэтому сейчас тела десяти его боевых товарищей горят на погребальном костре, а вся остальная «Сотня» выстроилась вокруг. Никто из них не склонял головы, все смотрели на огонь гордо, ведь каждый понимал, что только они смогли пройти через этот ад, пройти и вернуться.
Лейтенант испытывал гордость за отряд, а злоба раздирала душу. Тяжело быть орудием в чужих руках. В какой-то момент он позавидовал отцу, который служил своей земле, и каждый знал его как героя, знал о его подвигах перед королем и народом. «Чертову сотню» знают лишь как безжалостных убийц, выполняющих задания неведомо кого и притом стоящих не на лучшем счету у короля. Но на Крейдона было наплевать, он сам запятнал себя кровью невинных, и его отношение к народу оставляло желать лучшего, но вот именно народ и называл воинов 'Чертовой сотни’безжалостными головорезами. Репутация не очень приятная для тех, кто честно служит своей родине.
Рядом стояли друзья, с которыми не единожды сражались плечом к плечу, они тоже не отводили взгляда от огня, они тоже были наполнены злобой. А ведь это был не конец. После такого задания должны последовать новые, ведь теперь время было не на их стороне и за такой дерзкий поступок можно было заплатить очень дорого.
Но воинам «Сотни» было плевать, они и так заплатили немалую цену за то, чтобы всего лишь выкрасть демоническую девчонку из ее поганого мира.
Бойцы «Чертовой сотни» лично возложили своих братьев на погребальный костер, возведенный в середине площади Бретоля. Они были здесь одни, никто из солдат, офицеров, рыцарей и вышестоящих лиц не вышел, позволив отряду самому проститься с товарищами.
— Равон, Хэмол, Герат, Вигор, Рогалд, — Харт медленно начал перечислять имена павших товарищей.
— Азек, Черан, — продолжил далее Хорс.
— Кадин, Тринад, — подхватил Вектор.
— Джозар, — выдохнул и закончил Блэк Харт.
— Мы будем помнить их как наших братьев и как героев, — начал было Вектор, но, увидев, как хищно скалит зубы лейтенант, осекся.
Шрам, полученный в Бездне, добавлял лицу Блэка Харта еще больше злости и жестокости, хотя Харт таким не являлся.
— Никого из нас не будут считать героем, потому что ни один человек не знает, что «Сотня» делает для всего мира. Все знают нас лишь как убийц и безжалостных головорезов, — презрительно высказался Блэк.
— Но…
— Нет никаких «но», мой друг. Мы орудие в чужих руках, нас используют в своих целях. И кровь убитых будет на наших клинках, но не на тех, кто отдает приказ.
Друзья замолчали, вслушиваясь, как трещит костер, забирая их боевых братьев в иной, неизвестный им мир.
— Нас для того и готовили, чтобы убивать тех, кто вершит зло, неважно, что будут думать об отряде, каждый из нас прекрасно осознает то, что мы сражаемся на стороне света, — вставил свое мнение Хорс Рим.
— А для меня важно! — вспылил Харт. — Я не намерен носить клеймо убийцы.
— Но ты им являешься, — усмехнулся Вектор.
Лейтенант злобно оскалил зубы, в его глазах отражалось пламя, и оба друга заметили, как побелели пальцы лейтенанта, стиснувшие рукоять отцовского меча. Его взгляд теперь был устремлен не на огонь, а сквозь него, на другую сторону площади. Хорс и Вектор перевели взгляд в ту сторону, куда смотрел Харт, и увидели стоящего в тени Голбуса Трана. Опершись на свой посох обеими руками, он смотрел не на погибших, а, наоборот, на уцелевших солдат «Чертовой сотни». Его взор был полон печали и сочувствия. Блэк Харт гневался на него за смерть товарищей, но понимал, что иначе было поступить нельзя и что если бы не старик с его эльфийским чародеем, то погребальных костров, возможно, было бы больше.
— Видимо, сегодня нам дадут следующее поручение, — нарушив тишину, предположил Вектор.
— Сейчас время не будет давать нам поблажек, так что, думаю, ты прав, — согласился с ним Хорс.
— И почему-то мне кажется, что мы не очень будем рады услышать его, — подытожил Харт. — Сегодня вечером узнаем.
Пепел погибших было решено развеять с самой высокой башни восточной стороны. С первыми лучами восходящего солнца священнослужитель должен был подняться туда и собственноручно развеять по ветру прах воинов «Чертовой сотни».
Никто из боевых братьев не изъявил желания присутствовать на этой церемонии. Каждый из них простился с духами товарищей, и больше не было места для грусти. Эти воины ушли как герои и заслужили нечто большее, чем грусть и слезы. Они достойны вечной славы. Вот только Харт был прав — о них не будут говорить как о героях. Об этой жертве знают лишь те, кому положено знать.
Он шагал по массивным коридорам главной крепости Бретоля. Здесь было пустынно, этой части укрепления не требовалась охрана. Как понял Блэк Харт, сейчас в Бретоле находилось немало высокопоставленных персон, которых стянула сюда одна общая цель — война. Жутко было даже осознавать, кампании каких масштабов должны будут развернуться. Но ко всему этому лейтенант относился с суровой холодностью. Он солдат, и выбор у него невелик.
Пройдя коридор, воин «Сотни» начал спускаться вниз по винтовой лестнице, которая вела глубоко в подземелья крепости. Именно там обустроили покои для жительницы Пандемония, именно покои, а не клетку с цепями. Под чуткой охраной воинов ордена Судей демоница ждала решения своей судьбы.
У входа стояли двое судей, и не простые воины, а два магистра ордена — Азагель и Харахорн. Эти двое были на службе ордена так давно, что уже и не счесть убитых ими врагов Гардии. Они смотрели на всех свысока, по праву великих воинов, и потому подошедшего Блэка Харта едва удостоили взглядом. Хоть и знали, кто он такой. Он в свою очередь не стал с ними церемониться и сразу заявил о своих намерениях.
— Я хочу увидеться с пленницей, — спокойно произнес лейтенант, встав напротив двух стражей.
— Это невозможно, — последовал невозмутимый ответ Азагеля.
— «Чертова сотня»
