[7] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Бомбарда (англ. Bombarda) - чары, взрывающее препятствие (например, стену). Предположительно действует только на область большого по площади препятствия. В таком случае действие сходно с действием кувалды.

[8] Тоут - представляет собой женскую сумочку с плотным каркасом и двумя небольшими симметричными ручками. Для удобства предусмотрен длинный плечевой ремешок.

[9] Термин «стрейт» — это транслитерация английского слова straight, которое переводится как «прямой», «ровный». В разговорном языке оно используется в переносном смысле и описывает человека гетеросексуальной ориентации.

[10] Дементоры - слепые существа, которые питаются человеческими, преимущественно светлыми, эмоциями. В особых случаях, если предоставляется такая возможность, дементор высасывает душу человека, примыкая ко рту жертвы (отсюда возникло название «поцелуй дементора»). (Энциклопедия Гарри Поттера).

[11] Элементаль или дух стихии - в средневековой натурфилософии, оккультизме и алхимии мифическое существо (обычно дух, ангел), соответствующее одной из четырёх стихий: воздуха, земли, огня, воды.

Глава 17

Глава 6. Кажется, вечер перестает быть томным…

Эпизод 1: Энгельёэн-мэнор, 23 мая 1992 года

Всякому терпению приходит конец. Однажды закончилось оно и у Анны. Ну, в самом деле, сколько можно! Видит бог, она от всей души сочувствовала Лили, ставшей жертвой политических интриг директора Дамблдора. Однако, должна была признать очевидное: Лили тоже хороша. В конце концов, не все в ее жизни можно объяснить ментальным манипулированием, легилименцией[1], массированными Обливиэйтами[2] и прочими Конфундусами. Взять, хотя бы, нынешнюю ситуацию. Ее девочки дважды спасли Поттеру жизнь. Не фигурально выражаясь, а на самом деле. И оба раза, между прочим, рисковали жизнью. И снова же, не «как бы» рисковали, а так, что Изи едва не умерла и проведет теперь в постели не менее десяти дней. Кажется, достаточный повод для благодарности, разве нет? А что относительно сочувствия, сопереживания, заботы? Ведь, даже если не считать их прежнюю дружбу и «кое-что сверх того», разве болезнь ребенка не повод продемонстрировать все свои лучшие качества? А что же Лили?

Лили пришла на следующий день после схватки в запретном коридоре. Ближе к вечеру, практически последней из всех друзей и знакомых, не говоря уже об официальных и полуофициальных лицах волшебной Великобритании. Пришла одна, без Гарри и без Сметвика. Справилась о здоровье Изабо, поблагодарила девочек за спасение сына, даже всплакнула, обняв Анну и положив голову той на плечо. Но уже минут через десять, перешла, как поняла Анна, к главной цели своего визита. А цель была проста и незатейлива, надо было помочь близнецам Уизли. По совокупности дел, которые они натворили в тот день, им грозило исключение из Хогвартса и лишение статуса волшебников. То есть, если следствие в ДМП подтвердит, выявленные их же дознавателями факты, - а оно подтвердит, поскольку там все прозрачней некуда, - суд Визенгамота признает близнецов виновными по нескольким статьям, среди которых значатся киднэппинг, покушение на убийство, соучастие в убийстве, не оказание помощи раненому и оставление места преступления в целях введения следствия в заблуждение. При таком наборе обвинений, будь они старше – им бы грозило до десяти лет Азкабана. Но, как несовершеннолетних их ожидало всего лишь исключение, лишение палочек с пожизненным запретом на волшбу и денежный штраф, который в связи с их недееспособностью накладывался на родителей, то есть на Артура и Молли Уизли. Сумма штрафа, скажем прямо, будет в этом случае довольно-таки значительной, ну так и преступления подобного рода отнюдь не детские шалости. У семьи Уизли таких денег нет, к тому же у них сейчас траур и предстоят значительные расходы на похороны Рона и на устройство близнецов, которые, перестав быть волшебниками, должны будут жить жизнью маглов. Но и это не все. Согласно уставу, исключение из Хогвартса влечет за собой ультимативное требование вернуть школе плату за обучение этих двоих за четыре года обучения. В общем, мало того, что в семье горе, так еще и «это все».

Анна слушала горестный рассказ Лили и не могла отделаться от мысли, что перед ней стоит не одна из наиболее перспективных исследовательниц Отдела Тайн, а наивная магловская дурочка, не умеющая отделять зерно от плевел и противостоять нахальному психологическому прессингу. А о том, что прессинг был, Анна даже не сомневалась. Да и сама Лили ссылалась в разговоре то на Молли, то на Артура, а то и на самого Дамблдора. Обрабатывали ее, судя по всему, весь день напролет, но и что с того? А свои-то мозги где? Где твой моральный компас, дорогая моя Лили? Где твоя человеческая позиция?

Позиция, тем не менее, была. Только это была какая-то изощренно извращенная позиция. Во всяком случае, на взгляд Анны, в их конкретной ситуации, приличные люди с подобного рода просьбами не обращаются. Поражал своей наглостью и озвученный Лили «список пожеланий». Ее девочки должны изменить показания, а она, соответственно, отозвать свои обвинения против близнецов Уизли. Кроме того, учитывая то обстоятельство, что Роньчик пострадал, в сущности, ни за что, вернее, попал под раздачу, предназначенную ее дочкам, Анна Энгельёэн могла бы, - на самом деле, просто обязана, - помочь семье Уизли материально, тем более что она богатая, а они бедные. Ну что ей, на самом-то деле, какие-то пятьдесят тысяч галеонов при ее состоянии?

Понятное дело, что Лили сейчас озвучивала не свои мысли, а идеи, родившиеся в хитрой голове Дамблдора и в жадных, но слабоватых умишках Уизли старших. И все-таки, оставался вопрос, а что же сама Лили? Сама-то она не чувствует всю противоестественность сложившейся ситуации? Всю ее фантасмагоричность? Ей что, непонятно, что здесь и как? Не стыдно произносить эти наглые требования вслух?

— Вот что, Лили, - сказала Анна, послушав прежнюю свою подругу минут пятнадцать или около того и придя к определенным выводам