— Ничего страшного. Не переживайте. Думаю, милиции это известно, вот у них и узнаем. Если желаете, можете оставить мне домашние контакты, мы сообщим о вас вашим родным, чтобы они не переживали попусту.

— Моим родным? — взгляд Александра Петровича заскользил по потолку. — Да, да, сообщите им, доктор. Скажите, что со мной все хорошо, что я жив и…, - Александр Петрович хотел сказать «здоров», но запнулся. Каким-каким, а вот здоровым он себя точно не ощущал, — … и скажите, что… что соскучился сильно.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулся доктор, доставая из кармана ручку и блокнотик. — Но сначала сообщите по каким номерам телефонов мы можем связаться с вашими родными.

Александр Петрович на мгновение умолк, вспоминая номер домашнего телефона. Вспомнив, сообщил доктору. Тот записал номер в блокнотик и сказал:

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вашим родным немедленно сообщили о вас. Сейчас к вам зайдет медсестра и сделает укол обезбаливающего. Кстати, за дверью ждет следователь. Хочет подробнее расспросить вас о ДТП. Вы в состоянии с ним поговорить или мне попросить его прийти в другой раз?

— Пусть заходит, — сказал Александр Петрович. — Не знаю, чем я смогу ему помочь. Я не знаю, что произошло. Помню крик Владимира, удар и темнота.

— Расскажете, что знаете, — перебил старика доктор. — Я пойду. Мне надо обойти еще несколько пациентов. Зайду к вам позже.

Доктор вышел из палаты. Александр Петрович остался один. Владимир жив! Как хорошо! Александр Петрович улыбнулся и посмотрел в окно. В желтых лучах солнца, оглашая криками улицу, по подоконнику беззаботно и весело прыгала парочка воробьев. Проблемы и заботы человеческой жизни были неведомы этим маленьким озорникам. Для них не существовало прошлого, настоящего или будущего. У них не было ничего, что могло омрачить их жизнь. Они наслаждались жизнью, радуясь солнцу, гоняясь друг за дружкой или ощущая ветер, играющий их перышками. Для этих маленьких озорников счастьем было само их существование, все остальное было неважно.

— Неважно, — сказал Александр Петрович. Легкая полуулыбка появилась на его лице. — Совершенно неважно.

Глава 18

Сила жизни

Александр Петрович лежал на кровати и смотрел в потолок. После ухода следователя, старик решил немного подремать, закрыл глаза, а когда открыл их, оказалось, солнце давно уже закатилось за горизонт и теперь только тусклый свет маленькой лампочки мешал уличной тьме пробраться в палату и воцариться здесь с такой же уверенностью, как и снаружи.

Александр Петрович воскресил в памяти разговор со следователем, в ходе которого он узнал некоторые подробности об аварии. Выяснилось, что машина Владимира столкнулась с другой машиной, водитель которой погиб в результате взрыва, произошедшего из-за возгорания бензина после столкновения. Александр Петрович успел оттащить Владимира на обочину и тем самым спас тому жизнь. Но в первую очередь избежать смерти Александр Петрович и Владимиру удалось только благодаря тому, что Владимир каким-то чудом смог вывернуть руль, таким образом, избежав лобового столкновения. Виновником же аварии считают водителя второй машины, так как, по словам следователя, в крови этого водителя обнаружили высокий уровень алкоголя.

Также выяснилась еще одна причина прихода следователя. Оказалось, что в милиции Александр Петрович числился, как пропавший без вести. Надежда Васильевна, не смотря на просьбу мужа, все же сообщила в милицию о его исчезновении. Правда, выйти на след Александра Петровича, по словам следователя, милиции удалость только благодаря статье в черкасской газете. Но после того как Александр Петрович покинул Черкассы его след снова затерялся и обнаружился только в Полтаве, после недавнего выхода передачи на местном телевидении. Также Александр Петрович узнал, что больница, в которую его и Владимира доставила скорая после аварии — одна из больниц Борисполя. Как оказалось, ближайшим городом к месту аварии был именно Борисполь, поэтому было решено везти пострадавших туда, а не в какой-либо другой город.

Утомленный воспоминаниями Александр Петрович закрыл глаза, собираясь подремать, но сделать ему это не удалось, раздался стук в дверь.

— Входите, — сказал Александр Петрович, повернув голову в сторону двери.

Дверь скрипнула и отворилась. Удивление сменилось радостью на лице старика, когда он увидел, кто вошел в палату.

— Сашенька! — воскликнула Надежда Васильевна, увидев мужа. — Ты ли это?

Всплеснув руками, Надежда Васильевна заплакала и подошла к кровати, на которой лежал Александр Петрович. За мамой с довольной улыбкой на лице вошел младший сын Сашка.

Надежда Васильевна опустилась на край кровати и уронила голову на грудь мужа.

— Сашенька, как ты мог поступить так со мной? — запричитала Надежда Васильевна. — Я же ночи не спала, все думала, где ты. Исхудал-то как. Одни кожа да кости. А бинтов-то сколько, все тело изранено.

— Ну, ну, — Александр Петрович легонько похлопал жену по спине, успокаивая. — Все в прошлом. Чего слезы лить по пустякам? Жив, как видишь.

— Привет, батя, — услышал Александр Петрович приветствие сына.

— Привет, Сашка, — отозвался Александр Петрович, улыбнувшись. — Что ж ты позволил матери в милицию на меня заявлять? Я ж просил этого не делать.

— Ну, бать, — Сашка ухмыльнулся. — Я тут был бессилен. Ты из дому, а мама в милицию.

— Ничего, ничего, — улыбнулся Александр Петрович.

Надежда Васильевна принялась ощупывать тело мужа, словно хотела убедиться, что он действительно цел и невредим.

— А что ты бороду такую страшную завел? Людей что ли пугать вздумал? — Надежда Васильевна села и посмотрела на лицо мужа. — Сбрить бы ее, а то похож, не знаю даже на кого. Прям леший какой-то… А послушай, Шарика ты куда дел?

— Нет больше Шарика, — вздохнул Александр Петрович. — Умер бедняга.

— Умер? — Надежда Васильевна удивленно вскинула брови. — Ну, пусть земля ему будет пухом. Главное, что ты жив, здоров. Мы тут с Сашкой тебе покушать принесли, — Надежда Васильевна указала на сумку в руках сына. — Давай сейчас покушаешь, а то совсем исхудал. Плакать хочется, когда смотрю на тебя, так ссохся весь… Молочко принесли, творожок, картошечка свеженькая с котлетами, салатик с капусты. Покушаешь? — Надежда Васильевна с надеждой во взгляде взглянула на мужа.

— Я потом, потом поем, — улыбнулся Александр Петрович. — Салатику немного да творожку чуть.

— Ну, как хочешь, — сказала Надежда Васильевна. — Дай хоть посмотрю на тебя. Сколько ж не видела. Извелась вся. Смерти моей захотел что ли? Я уж думала, никогда тебя больше не увижу. Старый дурень, так напугал-то.

— Так надо было, — улыбнулся Александр Петрович.

— Надо было, — Надежда Васильевна покачала головой. — Дурень ты дурень, Сашка. А если бы я так из дому ушла?