любезность, ну ты понимаешь… — Она смотрит на меня взглядом стоика, потом вздыхает. — В общем, у родителей Мими свое туристическое агентство. Так что, наверное, еще получим скидку.

Она берет палочками масляную горошину и перекатывает ее между их кончиками.

— Я увижу место, где родилась, и устрою в своей деревне настоящий банкет. Я слышала, что там можно накормить пятьдесят человек двенадцатью переменами самых лучших блюд и потратить на это всего пятьдесят долларов! Так задешево пустить пыль в глаза! — смеется тетушка Хелен.

— Пф! Триста! — поправляет ее мама. — С тех времен цены выросли.

— Ну, значит, триста! — раздраженно отвечает тетушка. — Все равно дешево. — И она поворачивается ко мне: — К тому же это не единственная причина, по которой мы туда едем.

Она замолкает, дожидаясь моей реплики.

— И зачем вы туда едете?

— За китайской медициной. Редких лекарств тут не купишь.

— Каких лекарств? От чего?

— Тетушка Хелен просто собирается поискать что-нибудь для своих мозгов, — с каменным лицом поясняет мама.

— Ах, ну да.

— Китайская медицина может исцелить все, — заявляет тетушка. — Знала я одну женщину, так у нее был какой-то женский рак. Она ходила к врачам здесь, и те сказали, что ничего нельзя поделать. Пошла в церковь, помолилась — тот же результат. Поехала в Китай, попила микстуру — и рак ушел. В следующий раз у нее был рак легких — и она снова вылечилась.

— Что она принимала?

— Ну, этого я не знаю. Только сказала, что на вкус отвратительно. А у нее теперь не спросишь, она умерла от инсульта.

Тетушка Хелен резко встает.

— Перл, — строго говорит она. — Пойдем со мной, поможешь мне разрезать торт.

Не успеваю я запротестовать, как ее рука подхватывает меня под локоть. Так я и оказываюсь напротив пластмассового жениха и невесты, стоящих на подушке из взбитого крема.

Она произносит неизбежное:

— Перл, я должна открыть тебе тайну.

— Нет, тетушка, хватит тайн! — со смехом возражаю я. — Я пообещала себе на Новый год: больше никаких тайн.

Тетушка Хелен хмурится.

— Мы ничего не обещаем на китайский Новый год, — говорит она. — Это американская традиция. — А потом кокетливо улыбается: — В любом случае это хорошая тайна. Об опухоли в моем мозгу.

Ну и как мне сказать ей, что я не хочу об этом слушать?

— Я только хотела сообщить тебе, что мы с твоей матерью не едем в Китай из-за моей опухоли.

— Так вы не едете?

— Нет, нет. Я хотела сказать, что мы едем туда не ради меня. Мы едем ради тебя.

Она видит озадаченное выражение на моем лице.

— Тут вот как. Твоя мать хочет поехать в Китай, чтобы там найти для тебя лекарство. Считает, что это она наградила тебя этой болезнью, что эта болезнь произошла из-за нарушения равновесия в ней.

А нарушение началось в Китае. Только она не хотела ехать одна. Вот я и сказала, что мне надо поехать туда из-за моей опухоли. И она сказала: «Да, да, у тебя же опухоль». А я сказала, что она должна туда поехать ради меня, чтобы исполнить мою последнюю волю и помочь мне обрести покой. Как она могла мне отказать? Но знаешь что?

— Что?

— Опухоли-то у меня нет, — тетушка Хелен поднимает руки ладонями вверх.

— Что?!

— Ну да. Я ее придумала! Ох, ну как-то я действительно заволновалась, увидела снимки, там было сказано, что все «доброкачественно». В то время я действительно думала, что умру. Только и думала: что, если я умру? А вдруг умру? Что я забыла или не успела сделать в жизни? И знаешь что? Я забыла поблагодарить твою мать за все эти годы. За то, какой она хороший друг.

— Не понимаю. При чем тут моя мама?

— Ну, смотри: у тебя был секрет, и у твоей матери был секрет. Вот я и наврала, что умираю, чтобы вы обе поделились друг с другом своими секретами. Правда же? Вы же мне поверили, да? — И она захихикала, как озорная девчонка.

Я кивнула, все еще не понимая, к чему весь этот разговор.

— А теперь вы стали ближе как мать и дочь, я вижу. Вот так я отблагодарила твою мать. Ты же знаешь, какая она, ее тяжело благодарить и тяжело что-то ей советовать.

И только сейчас ко мне стало приходить понимание.

— А мама знает, что у вас никогда и не было опухоли?

Тетушка Хелен улыбается и качает головой, радуясь, что ее так и не уличили во лжи.

— Конечно, когда мы поедем в Китай, притворись, что ты поверила, будто меня исцелил волшебный источник. Тот самый, который может исцелить тебя. Иначе она очень разозлится за то, что я заставила ее поехать.

— Что вы хотите сказать? Как это я должна притворяться?

— Ну ты же едешь с нами! А зачем твоей матери ехать без тебя? Она же ради тебя едет, а не ради меня! Я же тебе уже сказала. Я только делаю вид, что я основная причина всей поездки. А ты должна сделать вид, что тоже едешь ради меня. Но на самом деле тебе надо туда поехать ради нее. Ты должна это сделать для нее, за все волнения, которые она из-за тебя перенесла. Только не говори ей об этом. Это будет наш с тобой секрет.

Я смеюсь, запутавшись в нескончаемом хитросплетении лжи.

А может, это нельзя назвать ложью.

Это их собственная форма верности друг другу, преданности и привязанности, которые нельзя выразить словами и которые мне никогда не понять.

— Это же хороший секрет, да? — спрашивает тетушка Хелен. — Как думаешь?

Я грожу ей пальцем. А потом наконец отвечаю:

— Согласна.

Не знаю, на что именно в данный момент я соглашаюсь, но чувствую, что поступаю правильно.