Шрифт:
Закладка:
Наконец в первой половине 1096 г. рыцари потянулись к Босфору. У командующих не было единого плана действий. Папа Урбан II назначил своим легатом (представителем) епископа Адемара Монтейльского, но дворяне не желали ему подчиняться. Порой армии мало чем отличались от толпы. Несмотря на это, франки пробивались из Европы в Палестину через всю Малую Азию и вдоль побережья нынешних Сирии и Ливана. По мере продвижения на Ближний Восток они покоряли новые территории и основывали христианские государства, первыми из которых стали Эдесское графство с центром в Эдессе (ныне турецкая Шанлыурфа) и Антиохийское княжество со столицей в Антиохии (сейчас турецкая Антакья). Оба государства были образованы в 1098 г. – и крестоносцам потребовался год, чтобы дойти из Антиохии до Иерусалима. Они пробирались на юг, сберегая силы для штурма – и 7 июня 1099 г., после трех лет опасных странствий и напряженных боев, увидели перед собой стены Священного Города.
Крестоносцы расположились лагерем на холме Наби Самуил и плакали от радости, созерцая город, ради которого проделали долгий и трудный путь. Иерусалим защищали фатимидские солдаты вместе с губернатором Ифтихаром ад-Даулой. Услышав о приближении франков, мусульмане изгнали всех христиан (большинство городского населения) и позволили остаться евреям, коих насчитывалось несколько сотен.
Роберт Нормандский и Роберт Фландрский осадили Иерусалим с севера, Готфрид Бульонский и Танкред Тарентский – с запада. Раймунд де Сен-Жиль дежурил на вершине Сиона. Затем отшельник на Елеонской горе сказал крестоносцам, что они должны атаковать немедленно – до того как построят осадные машины, – ибо будут укреплены своей верой. Это был не лучший совет – в чем франки с ужасом убедились 13 июня 1099 г.
Проблемы рыцарей не ограничивались неудачным штурмом. Арабы заранее отравили и засыпали все колодцы в округе, а также увели скот с пастбищ, – и европейцы мучались от голода и жажды. Наконец в Яффе бросили якорь корабли из Генуи, груженные провиантом и водой. Крестоносцы были вынуждены пробиваться к побережью и обратно – порой сражаясь с превосходящим по числу противником. Завладев припасами и разобрав на дрова одно судно, франки опять сосредоточились на Иерусалиме и принялись строить осадные машины. По словам Петра Тудебода, шанс проверить технику выпал, когда рыцари захватили шпиона. После допроса сарацина связали по рукам и ногам, «зарядили» им петрарий[246] и выстрелили в направлении города, думая, что он приземлится внутри стен, – но его выбросило с такой силой, что тело разорвалось в воздухе.
Итак, к июлю 1099 г. франки подготовились к финальному штурму. В начале осады в их рядах, вероятно, присутствовало 40 000–60 000 человек, способных носить оружие, – однако через месяц осталось максимум 20 000 «паломников обоего пола, всех возрастов и состояний» (из них ориентировочно 1200–1500 кавалеристов и максимум 12 000 пехотинцев); все прочие являлись больными, увечными и немощными, в частности – женщинами, детьми и стариками. Мусульман, оборонявших Иерусалим, насчитывалось гораздо больше – оценки Гийома Тирского и Раймунда Ажильского колеблются от 40 000 до 60 000 храбрых и прекрасно оснащенных бойцов.
Примечательно, что европейцы не отказались от своих намерений. Анонимный автор «Деяний франков» сообщает: «Прежде чем мы предприняли штурм, священники уговорили всех почтить Господа, пройдя вокруг Иерусалима великим шествием…» Это случилось в пятницу, 8 июля 1099 г. Образ грозной и торжественной процессии крестоносцев получился настолько мощным, что на протяжении веков изображался в различных произведениях искусства.
После шествия франки применили тактическую хитрость. В течение нескольких недель арабы внимательно наблюдали за возведением осадных орудий и срочно укрепляли слабые места в обороне – соответственно, перспективы грядущего штурма выглядели сомнительно. Заметив это, Готфрид Бульонский, Роберт Нормандский и Роберт Фландрский в ночь на 6 июля 1099 г. перетащили машины на позиции между церковью Святого Стефана и долиной Кедрон, нацелившись на исторически уязвимые подступы к городу. Правда, последовавшая серия атак не увенчалась успехом, – но теперь взятие Иерусалима стало вопросом времени.
14 июля 1099 г. кольцо вокруг Иерусалима сжалось. Крестоносцы настроились на последний штурм. Камни и стрелы посыпались градом; кроме них, осадные орудия метали горящие головни. Дерево обмакивали в смолу, воск и серу; затем металлической лентой привязывали к нему солому и паклю, поджигали – и стреляли. От огненного ливня не спасали ни мечи, ни укрепления. «Битва продолжалась от восхода до заката в такой великолепной манере, что трудно поверить, что когда-либо было совершено нечто более славное», – восторженно вспоминает Раймунд Ажильский.
Наконец франки – подобно римлянам в 70 г. и израильским десантникам в 1967 г. – пробили стену у ворот Ирода, напротив сегодняшнего Археологического музея Рокфеллера. Иерусалим пал 15 июля 1099 г. – между 9:00 и полуднем, когда, предчувствуя триумф, в город хлынули норманны. Их командир Танкред Тарентский одним из первых ворвался в Иерусалим с северо-запада – в районе башни, возведенной при Фатимидах, которая позже стала носить его имя. Вскоре фламандцы Готфрида Бульонского преодолели северо-восточную стену, а провансальцы Раймунда де Сен-Жиля – стену, примыкавшую к горе Сион.
«Войдя в город, наши пилигримы гнали и убивали сарацин до [самого] храма Соломонова», – свидетельствует Фульхерий Шартрский. «Храм Соломона» – это Аль-Акса; франки вырезали всех укрывшихся в мечети. «Что там стряслось! Если мы скажем только правду, то и тогда превзойдем всякое вероятие. Достаточно сказать одно, что в храме и портике Соломона ездили верхом в крови по колено всаднику и под уздцы лошади», – пишет Раймунд Ажильский. «Нигде сарацины не могли спрятаться от мечей – вторит ему Фульхерий Шартрский. – На вершине Храма Соломона, куда они взобрались, спасаясь бегством, многие были убиты стрелами и сброшены вниз головой с крыши. ‹…› Если бы ты был там, твои ноги по щиколотку были бы обагрены кровью». Багровые реки текли даже по склонам долины Кедрон. Франки страшно мстили врагам Христа.
За три дня крестоносцы уничтожили почти всех иерусалимцев – не только мусульман, но и иудеев (они заперлись в синагоге, но рыцари подожгли ее, и евреи сгорели). По словам Гийома Тирского, выжили единицы – в том числе группа сарацин во главе с губернатором Ифтихаром ад-Даулой, которые вместе с женами и детьми укрылись в Башне Давида у Яффских ворот. Они сдались Раймунду де Сен-Жилю через несколько дней после того, как франки взяли город. После уплаты крупной суммы арабам позволили уйти целыми и невредимыми.
Анонимный автор «Деяний франков» завершает рассказ о взятии Иерусалима весьма сдержанно: «После этого войско рассеялось по всему городу и завладело золотом и серебром, лошадьми и мулами, а также домами, наполненными всевозможными товарами». Фульхерий Шартрский также говорит, что Танкред Тарентский – двадцатиоднолетний командир норманнов, ответственный за бойню в Аль-Аксе, – разграбил Купол Скалы. Если верить Ибн аль-Асиру, Танкред украл «более 40 серебряных канделябров, большую серебряную лампу, 150 меньших серебряных подсвечников и еще много добычи». К тому же среди франков пополз слух, что мусульмане проглотили золотые монеты перед падением города. Как сообщают хронисты, оруженосцы и бедные пехотинцы вскрывали животы мертвым сарацинам, дабы извлечь деньги из их желудков и кишок. Потом они сложили трупы в большую кучу, сожгли дотла и рылись в пепле.
Улицы и площади Иерусалима устилали трупы. Питер Тудебод пишет, что груды мертвецов сжигали за пределами городских стен. Однако тел оказалось слишком много, и, по словам Фульхерия Шартрского, вонь от трупов, оставленных гнить на солнце, все еще была невыносимой, когда он посетил Иерусалим в конце декабря 1099 г. – через пять месяцев после завоевания.
Количество погибших неизвестно. Ранние исламские источники не содержат конкретных цифр; в более поздних фигурирует цифра в 70 000 человек, а у самых поздних мусульманских авторов она выросла до 100 000, из которых 70 000 были убиты только в Аль-Аксе. Впрочем, с точки зрения израильского профессора Адриана Боаса (специалиста по истории и археологии периода крестоносцев), это число гораздо больше «самых высоких оценок численности всего населения Иерусалима во времена осады», которое варьируется от 30 000 до 40 000 человек.
По оценкам Фульхерия Шартрского и Гийома Тирского, 10 000 иерусалимцев погибли в «храме Соломона» (Аль-Аксе) и еще столько же –
