– Это ты всерьез? Я что-то не пойму.

– А еще болтают, что пираты жрут младенцев живьем, а обглоданные косточки втыкают себе в елдаки, для украшения. Вот и пойми, что тут правда, а что байки.

Джолан уставился на него.

Виллем вздохнул:

– Ладно, пойдем спрячемся в папоротниках. Посмотрим, кто высадится на берег.

На кораблях свернули паруса, бросили якоря. Матросы забегали по палубам. С одного корабля спустили шлюпку, которая поплыла к берегу. В шлюпке сидело десять человек, укутанных в накидки. Моросил холодный дождь, в небе клубились тяжелые серые тучи.

На мелководье из шлюпки выскочил высокий человек с белым щитом за спиной, огляделся и направился к берегу, сжимая длинное копье с наконечником странной формы, смутно знакомой Джолану.

Внезапно Джолан сообразил, кто это: грубые черты лица, ярко-зеленые глаза, синие прямоугольники, вытатуированные на щеках… смущала только копна неровно обрезанных волос.

– Это Бершад Безупречный, – прошептал Джолан Виллему.

– Фиг тебе, а не Бершад. Это просто какой-то высокий драконьер.

– Нет. Я с ним знаком.

– Не верю.

Джолан вспомнил, как в Выдрином Утесе пришел в таверну будить драконьера. Казалось, это было давным-давно, когда Джолан был совсем мальчишкой. Вот только того мальчишки больше нет.

Джолан посмотрел на Виллема:

– А спорим, что это он?

– На что спорим?

– Если я прав, то ты перестанешь так много пить.

– А если ты не прав?

– Тогда я целый месяц буду бесплатно поить тебя настойкой от похмелья, пока пьянство не сведет тебя в могилу.

Виллем сделал глоток из фляжки.

– Заметано.

Джолан снова посмотрел на берег. Бершад повернулся к папоротникам и по-волчьи принюхался.

– Надо бы предупредить его, что мы здесь, – сказал Джолан. – А то он от неожиданности…

– Выходи, малец, – крикнул Бершад, глядя прямо на него. – И ты, воин, тоже выходи.

– У этого неожиданностей не бывает, – вздохнул Виллем. – Видно, он всегда настороже.

Он встал, отряхнул песок с колен и пошел на берег, раскинув руки в стороны и повернув раскрытые ладони к драконьеру. Джолан следовал на шаг позади, не зная, что произойдет дальше.

Дождавшись, когда Виллем приблизился шагов на десять, Бершад приказал:

– Стоять! Ты откуда, воин?

– Из Бейлова Дола.

– Из самой чащи? – уточнил Бершад. – Далеко же ты от дома ушел.

– Да и ты тоже.

Бершад посмотрел на Джолана, втянул носом воздух:

– А тебя я помню. Ты ученик алхимика из Выдрина Утеса. Разбудил меня в то утро, когда я ходил на вердена.

Джолан покосился на Виллема и улыбнулся:

– Да.

Бершад задумался:

– И вы валандаетесь на этом берегу, потому что это вы послали весточку с голубиной почтой.

– Верно.

– Тогда тебе нужно поговорить с Эшлин.

– С Эшлин? С королевой Эшлин?

Вместо ответа Бершад взмахнул рукой. Из шлюпки выпрыгнули трое и направились к берегу. Первой шагала темнокожая женщина в кожаном доспехе и с рапирой у пояса. За ней следовал невысокий баларин с беспокойно подрагивающими пальцами.

А третьей была Эшлин Мальграв, королева Альмиры.

Живая.

Она подошла к Джолану.

Тот не раздумывая преклонил колено. Виллем остался стоять.

– Не надо церемоний. – Эшлин жестом велела Джолану подняться. – Тебя зовут Джолан?

– Да, королева.

– А ты кто? – спросила она Виллема.

– А я тот, кто расчистил тебе дорогу к побережью, – буркнул Виллем. – И все мои товарищи ради тебя головы сложили. Ну и где обещанный папирийский флот?

– Папирийского флота больше нет. Остались только мы.

– Этого мало, – прошептал Джолан. – Этого очень мало.

– Может, и так, – скупо улыбнулся Бершад.