– Все это очень неожиданно. Эшлин всегда выступала в защиту драконов.

– Повторяю, я не такая, как моя сестра. Для меня главное – народ Альмиры, а не драконы Терры.

Карлайл дернул подбородком и расправил плечи, обдумывая услышанное.

– Все это необходимо изложить в письменном виде и представить договор моим доверенным людям для ознакомления. А пока предлагаю перейти к пиршеству, как и подобает настоящим альмирцам.

– Так и сделаем, – улыбнулась Каира.

Спустя двадцать минут в углу пиршественного зала били барабаны, а слуги торопливо вносили кувшины вина и пива, подносы с жареными кабанами, козами и курами. Сквозь огромное витражное окно на западной стене струились лучи солнца, окрашивая зал во все цвета радуги.

Вира, сидя рядом с Каирой, наблюдала за пиршеством. Воины Дайновой Пущи хохотали, пили и хлопали по плечам баронов с Атласского побережья, чьей поддержкой Каира уже заручилась. За креслом Каиры стояли два лучника. Справа от нее сидел Озирис Вард. За спиной Варда высился один из его огромных аколитов. Серокожий великан дышал хрипло, с присвистом, но непрерывно оглядывал все уголки пиршественного зала. Виру тревожило его присутствие, поэтому она потребовала, чтобы он остался безоружным, хотя и понимала, что еще один наблюдатель не помешает.

По настоянию Виры Децимар и его лучники все еще находились на галерее. Это пиршество не должно было превратиться в убийство, но они все равно держали луки и стрелы наготове.

– Ты понимаешь, что все это значит? – спросила Каира, улыбаясь гостям.

– Что наутро Ягуаров замучает похмелье?

Каира рассмеялась:

– Ну да. Но главное в другом. Мы успешно провели мирные переговоры и при этом обошлись без неболётов.

– Может, мы и обошлись без неболётов, но они все-таки сыграли свою роль.

– Как бы то ни было, теперь Дайновая Пуща – наш союзник. Мы привезем в Баларию продовольствие, и это стабилизирует положение в Бурз-аль-дуне и в Галамаре. Великолепно!

– А как же Листирия? До того как вся армада прибыла в Незатопимую Гавань, неболёты бомбили Листирию.

– Но не по моему приказу.

– Вряд ли листирийцы сочтут это оправданием.

– Ничего страшного, я умею убеждать.

Каира снова улыбнулась Вире. Улыбка была не притворной, как обычно, а очень искренней.

– Я никогда не видела тебя такой счастливой, – заметила Вира.

– Это потому, что я никогда прежде не добивалась такого успеха. Это настоящее достижение. Раньше я радовалась, если мне удавалось склонить на свою сторону какого-нибудь пузатого министра, который только и делал, что пялился на мои сиськи. А сейчас я действительно смогу помочь людям. – Каира коснулась руки Виры. – А когда все наладится, мы с тобой отправимся в путешествие на моем неболёте. Только мы вдвоем, и больше никого.

– А пилот?

– Энтрас меня уже всему научил.

Вира улыбнулась, сжала руку Каиры в ответ:

– Хорошо. Только мы вдвоем, и больше никого.

Аколит склонился над Вардом и просипел ему в ухо:

– Там подозрительный воин. Он слишком много пьет.

Вира отыскала взглядом того, о ком говорил аколит. Черноволосый воин, выразивший свое недовольство на приеме, сидел на скамье слева от Виры и пил эль с той жадностью, с какой пьет воду странник, пересекший пустыню. Но Виру больше тревожило другое: юноша решительно сжимал в руке нож.

– Да, пожалуй, – согласился Озирис Вард и приказал аколиту: – Выведи его за дверь.

– Нет, – вмешалась Каира. – Я не хочу скандала.

– Номер семь не привлечет к себе внимания, – сказал Вард.

Каира обернулась к Вире:

– Прошу тебя, займись им сама, без лишнего шума. Сейчас любая ссора может стать поводом для расторжения мирного договора.

Вира не намеревалась оставлять Каиру без прикрытия, но не хотела, чтобы серокожий великан Озириса Варда спустился в зал к воинам и выволок одного за дверь. Она обернулась к лучникам за креслом Каиры:

– Будьте бдительны.

Вира, сжимая рукояти кинжалов, направилась к захмелевшему воину. При ее приближении его соратники притихли, но не представляли никакой угрозы. Во всяком случае, сейчас их больше занимали щедрое угощение и выпивка.

– Как тебя зовут, воин? – спросила Вира черноволосого.

Он взглянул на нее мутными глазами:

– А тебе какое дело, вдова?

– Мы стали союзниками. Хорошо бы познакомиться поближе.

Он нехотя перевел взгляд на кружку эля и нож:

– Оромир.

Вира заметила, что лоб у него исцарапан, мозолистые пальцы ободраны до крови, а под глазами – темные круги от усталости; видно, он давно не спал.

– Тяжело воевать?

– Воевать всем тяжело. Всем, кроме тех, кто прячется в поганых неболётах.

– Мы не прячемся. И воевать ни с кем не собираемся.

Оромир снова посмотрел на нее:

– Знаю я вас, вдов. Вы только и умеете, что убивать. Так что не лезь ко мне со своими дурацкими разговорами о мире, пока я здесь заливаю горе элем.

Вира подошла поближе:

– По-моему, ты выпил лишнего. Если хочешь, оставайся на пиру, хоть он тебе и не в радость, только сначала дай мне нож.

Она протянула к нему раскрытую ладонь, а другой рукой сжала рукоять Кайсы. Воин хмыкнул и отдал ей нож:

– Забирай. Не хочу нарываться на драку.

– Спасибо.

– А раз я такой послушный, сначала ответь мне на один вопрос.

– Спрашивай.

– Не появлялся ли недавно в Незатопимой Гавани сероглазый чужестранец, с бородавкой вот здесь? – Он ткнул себя пальцем в лоб. – Скорее всего, при оружии.

– Нет, такого я не видела. А будь он при оружии, его бы арестовали.

Оромир снова хмыкнул и уставился на кружку эля.

Вира направилась к помосту, но ее внимание внезапно привлекла одна из служанок, которая шла туда же с подносом нарезанного мяса. С ней было что-то не так – она держалась слишком настороженно.

Перед тем как взойти на помост, служанка обернулась.

Темноволосая. Темноглазая. Щеку и губы пересекал раздвоенный шрам.

Все папирийские вдовы знали, как выглядит самая знаменитая императорская телохранительница – Сосоне Калара Сун.

Сосоне приветственно кивнула Вире, будто хорошей знакомой. А потом отшвырнула поднос, выхватила тесак и метнулась к Каире.

– Убийца! – крикнула Вира.

Лучники за спиной Каиры стремительно обнажили мечи и бросились Сосоне наперерез, но не смогли с ней совладать. Она взвилась в воздух, перекувыркнулась, в прыжке вспорола глотку одному, всадила тесак в спину второму и, едва коснувшись пола, побежала к помосту.