президента шестью дюймами, небо ему покажется величиной с его собственные подштанники. Мать его душу, через семь гробов!

Взрыв. Гул.

Постарайтесь, артиллеристы!

Дивизион (с грохотом). Рады стараться, господин полковник.

Малышев. Вольно! Капитан! Отпустите по домам всех, кроме юнкеров, как я сказал.

Студзинский. Слушаю-с. (Убегает.)

На сцене, за сценой гул, движение, офицерские выкрики: «Юнкерам остаться, студенты по домам. Господа офицеры, разведите караулы». Голос 3-го офицера: «Завтра в семь часов сюда, не опаздывать». Топот.

1-й офицер (появляется с группой юнкеров). За мной! Сюда! (Ведет караул.)

2-й офицер (с ним группа юнкеров с пулеметом). За мною!

Малышев. Доктор!

Алексей. Я, господин полковник.

Малышев. Санитарная часть в порядке у вас?

Алексей. Так точно, все готово.

Надвигаются сумерки.

Малышев. Санитаров вы, доктор, отпустите наравне со всеми. Сами также можете ехать домой отдыхать. А завтра утром попрошу сюда часикам к восьми.

Алексей. Слушаю.

Мышлаевский появляется, за ним юнкер Павловский с трубой.

Мышлаевский. А ну-ка, дайте тревогу.

Павловский трубит.

Повыше берите. А то вы не доносите. Раздуйте, раздуйте ее. Залежалась, матушка.

Труба.

Малышев (Алексею). Не угодно ли?

Алексей. Благодарю вас.

Зажигают папиросы. Сумерки.

Малышев. Темнеет, однако. (Пробует выключатель.) Эге-ге... свету-то нет. Это не годится. Капитан Мышлаевский, пожалуйте сюда.

Труба смолкает. Мышлаевский поднимается по лестнице к Малышеву.

Вот что-с. В здании свету нет. Поручаю вам этот вопрос полностью. Потрудитесь в кратчайший срок осветить. Будьте любезны овладеть электричеством настолько, чтобы в любое время вы всюду могли не только зажечь его, но и потушить, и ответственность за освещение целиком ваша.

Мышлаевский. Слушаю-с. (Уходит. Его голос за сценой: «Где сторож? Подать сюда сторожа».)

За сценой стук в двери. На сцене проходит Студзинский с двумя юнкерами.

Студзинский. Здесь стать, у шкафа.

Ставит юнкера на часы. С другим юнкером уходит. Появляется дряхлый педель Максим с ключом. Мышлаевский за ним.

Максим. Ваше высокоблагородие... сию минуточку, сию... Стар я стал. Все требуют... много разного войска было.

Мышлаевский. Живее, живее, старикан. Что ползешь, как вошь по струне.

Максим. Стар я стал, ваше высокоблагородие, много разного войска было, и каждый требует, а я один.

Мышлаевский (у ящика с выключателями). Здесь?

Максим. Здесь, здесь, так точно.

Мышлаевский. Открывай, старикуся.

Максим открывает ящик. Мышлаевский щелкает выключателями.

Ага... Так, так.

Начинается игра света. То в одном матовом шаре, то в другом на сцене и за сценой.

Как теперь? Эй!

Голос: «Погасло». Голос с другой стороны: «Есть, горит». Внезапно загорается верхний фонарь. Всю сцену заливает светом. Потом вспыхивает рефлектор над Александром I. Тот оживает.

Ну ладно. Все в полном порядке. Катись, патриарх, спать.

Максим. А ключик-то? Ключик-то как же, ваше высокоблагородие, у вас, что ль, будет?

Мышлаевский. Ключик у меня будет, вот именно.

Максим. Вы же не потеряйте его, ваше высокоблагородие. Ключ-то мне поручен.

Мышлаевский. Спасибо, что научил. Отчаливай, старик, в свою гавань. Стань на якорь у себя в комнате. Ты больше не нужен.

Максим уходит.

Юнкер!

Появляется юнкер.

Стать здесь, к ящику пропускать беспрепятственно командира дивизиона, старшего офицера и меня. Но никого более.

Выходит Студзинский.

В случае надобности, по приказанию одного из трех ящик взломаете, но осторожно, чтобы ни в коем случае не повредить щита.

Юнкер встал на часы.

Малышев. Хороший офицер. (Мышлаевскому.) Капитан, пожалуйте сюда. Ну, вот я очень доволен, что вы попали к нам в дивизион. (Студзинскому.) Спасибо за рекомендацию. Рад познакомиться.

Мышлаевский. Рад стараться.

Малышев. Вы еще наладите нам отопление здесь, в залах, и в вестибюлях, чтобы отогревать смены юнкеров.

Мышлаевский. Слушаю-с.

Малышев. А уж об остальном я позабочусь сам. Ужин мы вам сюда доставим. А равно также и водку. В количестве небольшом, но достаточном, чтобы согреться как господам офицерам, так и юнкерам. Водку пьете, капитан?

Мышлаевский. Никак нет, господин полковник, я непьющий.

Малышев. Жаль, жаль. Ну, одну-то рюмку можно, не правда ли? (Студзинскому.) Караулы как?

Студзинский. Разведены, господин полковник, все в полном порядке.

Малышев. Ладно-с. Итак-с. Поручаю вам гимназию. Я поеду в штаб, через час вернусь. Будем ужинать. Будем здесь ночевать. Огонь, огонь, капитан Мышлаевский, разведите.

Мышлаевский. Будет исполнено, господин полковник.

Малышев. До приятного свидания, господа.

Алексей, Мышлаевский, Студзинский. Честь имеем кланяться, господин полковник. (Берут под козырек.)

Занавес

Конец второй картины

Картина третья

Рабочий кабинет гетмана во дворце. Три двери. Громадный письменный стол, на нем телефонные аппараты, отдельно полевой телефон. На стене портрет Вильгельма II. Ночь. Кабинет ярко освещен.

Дверь открывается, и камер-лакей (старик, гладко выбрит, в ливрее) впускает Шервинского.

Шервинский. Здравствуйте, Федор.

Лакей. Здравия желаю, господин поручик.

Шервинский. Как? Никого нет? Федор, а кто из адъютантов дежурит у аппарата?

Лакей. Его сиятельство князь Новожильцев.

Шервинский. Так где же он?

Лакей. Не могу знать. Только что вышли, с полчаса так, приблизительно.

Шервинский. Что за безобразие! И аппараты полчаса стояли без дежурного? Как же так? Ничего не понимаю!

Лакей. Да никто не звонил: я все время был у дверей.

Шервинский. Мало ли что не звонил! А если бы звонил? В такой момент, — черт знает что такое!

Лакей. Я бы принял телефонограмму. Они так и распорядились, чтобы, пока вы не приедете, я бы записывал.

Шервинский. Вы? Записывать военные телефонограммы? Да у него размягчение мозга! А, понял, понял. У него живот заболел? Он в уборной?

Лакей. Никак нет, они вовсе из дворца выбыли.

Шервинский. Вовсе из дворца? Вы шутите, дорогой Федор. Не сдав дежурство, отбыл из дворца? Значит, он в сумасшедший дом отбыл?

Лакей. Не могу знать. Только они забрали свою зубную щетку, полотенце и мыло из адъютантской уборной. Я же им еще газету давал.

Шервинский. Что? Какую газету?

Лакей. Я же докладываю, господин поручик. Во вчерашний номер они мыло завернули.

Шервинский. Позвольте, да вот же его шашка.

Лакей. Да они в штатском уехали.

Шервинский. Или я с ума сошел, или вы. Запись-то он мне оставил, по крайней мере? (Шарит на столе.) Ничего нет. Что-нибудь приказал передать?

Лакей. Приказали кланяться.

Пауза.

Шервинский. Вы свободны, Федор.

Лакей. Слушаю. Разрешите доложить, господин адъютант?

Шервинский. Нуте-с.

Лакей. Они изволили неприятное известие получить.

Шервинский. Откуда, из дому?

Лакей. Никак нет. По полевому телефону. И сейчас же заторопились. При этом в лице очень изменились.

Шервинский. Мне