У кикиморы растерянно вытянулось лицо. Илону, снова ткнувшую друга в больное место, на мгновение охватил жгучий стыд. Но ему тут же на смену пришла злость. Да сколько можно перед ними расшаркиваться? Уже давно была бы в пути!

— Все будет хорошо, Маря, — уверенно сказала она. — Не беспокойся.

А затем клубок упал в траву, Илона сделала шаг следом и растворилась в туманной бело-зеленой пелене.

Марыся упала в траву лицом и обреченно завыла. Поклявшись молчать, она сама себя поймала в ловушку. Только люди могли обманывать направо-налево, кара за ложь, конечно, их настигала, но уже потом. Те, кто волей или неволей стали героями сказок, должны были нерушимо держать слово. Даже если кому-то близкому грозила смертельная опасность.

Кикимора прорыдала почти четверть часа, когда в голову пришло решение, такое простое, что она в сердцах хлопнула сама себя по недогадливому лбу. Высморкавшись в валяющийся рядом лист лопуха, Марыся вытерла глаза и исчезла, сама побежав по изнанке ткани реальности привычною тропой.

Илону уже не догнать, да и смысла никакого в этом нет. Женщина забыла, что в квартире в Больших Лопухах остался еще один их сообщник, на которого клятва не распространялась. И хвала всем богам, он тоже умел и слушать, и рассказывать.

* * *

Илона всегда думала, что параллельные миры, если они существуют, пестрят красками ярче здешних. А путь до них представлял бы собой портал, где все сияет неземным светом, или наоборот, растекается чернильной туманной тьмой. И идти по нему можно веки-вечные, если оступишься и свернешь не туда.

Во всяком случае, портал, которым они ходили в Иномирье из каминного зала в драконью усыпальницу, соответствовал этим параметрам.

Сейчас все было не так. Она шла, а вокруг проносились всполохами зелено-желтые и коричневые пятна, сливаясь в сплошной коридор. Будто едешь в поезде на бешеной скорости через густой лес и смотришь в окно на летящие мимо деревья. Только под ногами была привычная тропа, по бокам которой густо рос молоденький хвощ вперемешку с едва распрямившимися побегами папоротника. Серый клубок бодро катился вперед и лишь нетерпеливо подпрыгивал, как живой, когда она сбавляла скорость, чтобы не устать раньше времени. Оставалось смотреть под ноги, на уже заляпанные грязью, но безумно удобные бежевые ботинки. Вот побегала бы она сейчас тут в платье!

И когда дыхание начало сбиваться от торопливой ходьбы, а крохотные брызги глиняной грязи появились и на штанинах, клубочек вдруг высоко подскочил в последний раз и юркнул в карман на животе Илониной толстовки. Женщина подняла голову и огляделась по сторонам.

Вокруг шумел лес. Высоченные лиственницы подпирали макушками небо, снизу покачивали пушистыми ветвями молодые елочки в колючих зеленых платьях. Пахло смолой и влажной хвоей. Тропа под ногами оказалась усыпана мягкими рыжими иголками. То тут, то там валялись коряги, поросшие изумрудным мхом.

И на них, свернувшись клубками, дремали черно-серые гадюки с узорчатыми спинками. Вот одна подняла плоскую голову и уставилась на незваную гостью. Тоненький язычок затрепетал у основания острой морды.

Илону моментально прошиб холодный пот. Она и забыла, как боится змей. С самого детства все, что ползает и ядовито кусается или душит жертву с помощью собственного тела, вызывало у нее оторопь. Даже четвероногие и клыкастые хищники из семейства кошачьих не пугали так, как пресмыкающиеся. В конце концов, теплокровные звери, покрытые мехом, хотя бы красивее.

Но раз уж пришла, глупо поворачивать назад.

— Здравствуйте! — сказала она, стягивая с головы капюшон. — Меня зовут Илона. Простите за беспокойство, я ищу Великого Полоза для очень важного разговора. Проводите меня к нему, пожалуйста.

Теперь подняли головы гадюки на всех корягах.

«Что я несу, идиотка, змеи же глухие! — отругала Илона сама себя. — Забыла курс биологии средней школы! Но как же с ними теперь поговорить? А Полоз, получается, тоже глухой? Да ну, чушь какая-то, Гиннар бы предупредил».

Змейка с ближайшего бревна скользнула на землю и вытянулась поперек тропы. Она была упитанной и крупной, длиной больше полуметра. Глядя на Илону, гадюка кивнула и поползла вперед. Тут же с коряг начали скатываться остальные. Тропа запестрела серо-черными узорчатыми телами.

Первая змея снова подняла голову, немигающие желтые глаза с вертикальным зрачком укоризненно уставились на Илону. «Так ты идешь или нет?» — словно вопрошали они.

В мире сказок наука биология, видимо, не работала. Илона тихонько выдохнула, расслабляя закаменевшие плечи, и побрела следом за жуткими провожатыми.

Идти оказалось недалеко. Тропинка, забирая чуть ввысь, петляла между поросших мхом коряг и камней, хвойные иголки хрустели под ногами. Змеиная река плавно и быстро текла вперед. Илона не успела даже устать, когда деревья внезапно расступились, и она очутилась на огромной поляне.

Здесь открытого пространства было столько, что рядом легко встали бы два пятиэтажных дома. С трех сторон поляну окружили невысокие каменистые холмы, с четвертой шумела, перекатываясь по камням, речушка. То тут, то там вразброс валялись булыжники, гладкие, без единой трещины.

А в середине поляны, на лесном ковре из мха, лежал огромный и плоский розовато-серый валун. На нем, скрестив ноги, сидел человек в ярких узорчатых одеждах. На зеленых кафтане и брюках сверкали россыпи драгоценных камней, хитро вплетаясь в вышивку золотой нитью. Каждая чешуйка на серовато-зеленых сапогах переливалась, как драгоценный камень. Золотом блестели даже волосы и борода, вьющаяся крупными кудрями до середины груди.

И глаза. Большие, едва ли не в половину лица. Жидкий металл будто плескался в них, завораживая, заставляя глядеть на причудливое сияние, не отрываясь. Неземная красота, пронизывающая восторгом и ужасом до самых глубин души. В них отражались вековой покой, который не в силах потревожить ничего на свете, и голод, вечный и бесконечный голод старого, хоть и не самого древнего бога, противостоять которому тоже оказалось невозможным.

Илона запоздало поняла, почему людям нельзя приходить к Великому Полозу. Против гипноза сказочного змея не устоять, если в тебе нет ни единой капли магии. У дворфа-полукровки сила была специфической, но, видимо, давала иммунитет против воздействия гада.

А вот она, человек вплоть до десятого поколения, оказалась абсолютно беззащитной перед существом, читающим ее мысли, как открытую книгу.

— Илона, значит, — прошелестел человек, и золотая борода его едва уловимо качнулась. — Ну, здравствуй. Давно не приходили ко мне в гости девицы, еще и по доброй воле.

— Здравствуйте, — Илона усилием воли едва заставила себя прикрыть веки. Сияние металла