Если бы барон Минчаков не принимал участия в той истории с пересылаемыми портретами, то, вероятно, мне бы пришлось туго, но зрительная память у посла была неплохой, так что вкупе с существующими бумагами моя личность была опознана. Забавно, что посла больше занимало не то, что к нему вот так неофициально прибыл будущий император, а что наследник престола притащил с собой почти сотню человек да её с лошадьми, которых надо где-то размещать и кормить.

— Не тревожьтесь, барон, — сказал я, догадавшись о причинах переживаний, отразившихся на лице посла. — Мы привезли серебро и золото, так что обеспечение довольствием такого количества людей и животных не ляжет непосильной ношей. Вот с думами о размещении я помочь вряд ли смогу помочь, но предположу, что мы ненадолго тут задержимся.

— Могу ли я узнать, какие планы у Вашего Высочия? — осторожно спросил посол.

— Хотелось бы попасть на приём к кахану, — начал я. — А далее всё зависит от итога этого посещения. Если он окажется удачным, то мы, скорее всего, отправимся дальше по Хазарии. Если же правитель этой страны покажет своё неудовольствие, то двинем коней в сторону Днепра и перейдём границу с Империй. Но, поскольку кахан Ябгу вроде бы доброжелательно отнёсся к матримониальны планам Елены Седьмой, я надеюсь на первое.

— Раз так, то Ваше Высочие будет наверняка приглашён в гости во дворец, где, скорее всего, будут устроены соответствующие пиршества, — предположил Минчаков, втайне мечтая, как снимет с себя ответственность за нежданных гостей.

— Как будет угодно Великому Синему Небу, — ответил я, чем поверг в изумление собеседника.

— Вы говорите о Тенгри, Ваше Высочие?

— Да, о нём, — благожелательно кивнул я. — Пока я добирался сюда, то много размышлял и даже осмелился предположить, что Тенгри, бог хазар, и Уран, первый владыка мира, — одна и та же личность.

Взглянув на посла, я понял смысл выражения «уронил челюсть от удивления». Конечно, барон, проживший здесь не один год, знает данный вопрос не понаслышке, как я, но ничего крамольного мною сказано не было. Параллели на самом деле имеются, пусть и не всегда очевидные. Да и пофиг, на самом деле. Мне Верховный дал задание, и я его пытаюсь выполнить, как могу. Это теологи и священники пусть разбираются в деталях. Я же, если так можно сказать, хочу кинуть семена раздумий в почву сомнений, и пусть они прорастают в умах местного населения. Тенгрианство в моём мире не выдержало конкуренцию с другими религиями, значит, степняки и здесь могут не слишком держаться за него.

— Впрочем, — решил успокоить я собеседника, — об этом пусть верховные жрецы думают. Свои размышления я никому не навязываю, но вижу, что определённые точки соприкосновения имеются.

— Точки чего? — опять удивился Минчаков.

— Общие черты, иначе говоря. — постарался объяснить я незнакомый термин. — Ладно, давайте, барон, поговорим о том, как мне быть представленным кахану.

— Сие зело сложно, но возможно, — задумался посол. — Я приложу все усилия для этого, но надо будет объяснить, почему наследный принц здесь оказался чуть ли не тайком. Этот вопрос мне зададут в первую очередь.

— Я не силён в политических интригах, поэтому предлагаю ответить, как есть: что наследник Империи решил лично посмотреть на возможных невест, поскольку серьёзно относится к установлению династического союза с таким великим государством, как Хазарский каханат.

— Вот так прямо и ответить им?

— Почему бы и нет?! Это честный ответ и никакого двойного или тройного дна в нём нет. Конечно, можно было бы добавить, что в замышляемых мною реформах я отвожу упомянутому союзу большую роль, но думаю, что вот об этом лучше не говорить. Таким образом мы покажем, что нуждаемся в Хазарии больше, чем она нуждается в Империи.

— Я полностью согласен с Вашим Высочием и сразу же начну необходимые переговоры, — склонился барон.

Откушав обедом, приготовленным служанкой и её двумя малолетними детьми, я отдал своему офицеру приказ найти временное жилище для солдат. Ещё неизвестно, когда посол может к кем-то там переговорить и договориться, а людям уже сегодня надо устраиваться. Да и не факт, что мою полуроту разместят во дворце, поскольку надо быть полным болваном, чтобы чужеземных воинов размещать в своём жилище. В лучшем случае мне позволят иметь символическую личную охрану человек из пяти, не более. Кахан — правитель себе на уме и недоверчивый, как я понял из рассказов Илига. Это Елена Седьмая может благодушно позволить многочисленным ляхам остановиться пожить несколько дней по соседству с дворцом, а вот восточные правители очень осторожны в подобных вопросах.

Лейб-гвардейцам повезло. Из одного карван-сарая ушла по своим торговым делам пара караванов, так что мест для размещения хватило на всех. Пришлось поторговаться, конечно, и сделать попытку сбить назначенные чужестранцам расценки, но уже то, что мои люди не будут спать под открытым небом, успокаивает. Мне же барон выделил небольшие покои, да ещё извинялся, что их размеры не соответствуют статусу принца. Да и ладно, есть, где голову приклонить — уже хорошо.

На следующий день я, переодевшись в одежду попроще, и перекусив едой, приготовленной служанкой, двинулся знакомиться с Саркелом. Конечно, в старую крепость и дворец меня никто пропускать не собирался, так что в компании сержантов просто прогуливался по улицам, ловя на себе редкие заинтересованные взгляды. Всё-таки здесь привыкли к иностранцам и не рассматривают их в качестве неведомых зверушек. Впрочем, групп детей-попрошаек тут было много, и от них было немало проблем, с которыми мы еле-еле справлялись.

Никаких достопримечательностей я в Саркеле не обнаружил. Кроме упомянутых кирпичных крепости и дворца здесь смотреть туристам нечего. Даже культовых зданий мы не увидели. Впрочем, как я уже знал, поклонения божествам происходят в специальных отдалённых местах, а в городах люди просто живут. Жилища обычных людей представляют собой палатки и шатры из дерева и войлока, а так же глинобитные, врытые в землю мазанки, не менее примитивные, чем сами шатры. По всей Хазарии кроме кахана никто не может иметь жилище из обожжённого кирпича. В крайнем же случае, позволялось возводить из сырцового.

Это старый закон и уже давно пора его отменить, на мой взгляд, но, как говорят, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Да и