разведки, направленных в аппарат ЦК КПСС по указанию первого заместителя председателя КГБ генерала армии Бобкова, был Андрей Дмитриевич Жуков, 1948 года рождения, уроженец Ленинграда. В 1971 году он окончил физический факультет МГУ, после чего был взят на службу в КГБ, зачислен в ПГУ. В 1987 году он был уже начальником отдела ПГУ, откуда и был переведен Бобковым как офицер ДР в Международный отдел ЦК КПСС, где служил под прикрытием должности консультанта.

Как и его коллега по внешней разведке Веселовский, А. Жуков должен был обеспечить вывод огромных сумм, которыми располагала партия, в структуры, контролируемые КГБ. Целью этой операции было создание материальной базы для установления в стране режима, подконтрольного госбезопасности, взамен политически обанкротившейся системы, созданной КПСС.

Международный отдел ЦК КПСС был преемником Исполкома Коминтерна, упраздненного Сталиным в 1943 году из-за обвинений союзников по антигитлеровской коалиции в том, что Коминтерн вовлечен в подрывную деятельность против союзников. Отдел являлся центром по выработке международной политики партии, стратегии по финансовой и материальной помощи коммунистическим партиям и близким им по идеологии политическим движениям и группам зарубежных стран. Кроме прямой финансовой помощи, которая осуществлялась посредством резидентур советской разведки (ПГУ), в зарубежных странах создавались так называемые «фирмы друзей», получавшие льготы при оформлении сделок с Советским Союзом, позволявшие получать на этих сделках сверхприбыли, используемые затем для тайного финансирования просоветских партий и организаций.

Теперь же, когда возникла реальная угроза существовавшему в стране режиму, руководство КПСС и КГБ в срочном порядке стало разрабатывать программу вывода денег на счета этих полуподпольных структур. Для этого были необходимы собственные банки, многочисленные коммерческие структуры и совместные предприятия (СП), специализировавшиеся на отмывании денег. Авторы одного из исследований пишут:

За короткий срок КПСС успела создать около 1,5 тысячи СП и АО со смешанным капиталом на общую сумму 14 млрд рублей и 5 млрд долларов. Теневая партийная экономика до развала СССР успела набрать обороты и обеспечить тайных владельцев анонимными акциями и фондами западных компаний и банков. Внутри страны КПСС и РКП стали соучредителями или владельцами контрольных пакетов акций ряда банков […] К моменту распада СССР они развалили бюджет страны, наделали долгов на 144 млрд долларов, вывезли из страны золото, оставив демократам в наследство жалкие 289 тонн[330].

Это было меньше, чем имела гитлеровская Германия в момент окончания проигранной ею Второй мировой войны.

Тенденцию авторы исследования определили правильно: компартия захватывала позиции в будущей рыночной экономике еще не умершего СССР.

Считалось, что план этот созрел в голове Андропова и был реализован после его смерти. Но очевидно, что «андроповский план», если иметь в виду финансовую сторону дела, родился в трех головах: Андропова, Питовранова и Бобкова. Со ссылкой на неназванный источник информации, Сергей Кугушев и Максим Калашников писали:

Мы можем только реконструировать эту самую секретную часть андроповского плана, догадываться о масштабе проводимых им мероприятий. Приведем здесь лишь три факта. В конце 1970-х годов Андропов из особо приближенных лиц создал замкнутую, своего рода тайную организацию внутри КГБ СССР […] Сам он общался всего с несколькими избранными, ближайшими соратниками…Сеть особо тесно взаимодействовала с теми подразделениями КГБ, которые занимались финансовыми операциями с Западом, создавали сеть фирм, компаний, банков, финансирующих и реализующих цели и программы Комитета государственной безопасности. Одновременно Андропов оказал поддержку ЦК ВЛКСМ по созданию центров научно-технического творчества молодежи — первых предпринимательских структур в России, возникших в самом начале [19]80-х годов […]

Еще одним свидетельством стала разработка операции «Невод» по целенаправленному созданию финансовой сети в Европе и Америке, которая бы могла не только обслуживать нужды разведки, но и нацеливалась на экспансию, на захват наиболее быстрорастущих и перспективных инвестиционных финансовых структур Западного мира. Все это были элементы плана, которым хотели обеспечить устойчивую финансовую базу для разгромленного, но, по мысли Андропова, непобежденного русского, советского, национального проекта. Этот пункт программы Андропова, как мы полагаем, воплотили лишь частично. Осуществление намеченных в этом направлении мер было приостановлено вместе со смертью генсека. Однако какие-то элементы этой программы были проведены в конце 1970-х годов[331].

Речь шла о «Фирме» Питовранова. Смерть Андропова, приведшая в конечном итоге к «гласности» и «перестройке» Михаила Горбачева, сильно видоизменила исходный четкий план, сделав его сложным и шершавым, но цель заговорщиков осталось той же: консолидация власти госбезопасностью и выход из-под политического и идеологического контроля КПСС.

С уходом Андропова этого можно было достичь лишь через развал СССР и ослабление монополии компартии на политическую и экономическую власть в стране. «Гласность» должна была способствовать ослаблению власти КПСС. «Перестройка» — ослаблению экономического диктата партии.

Отдельно стоит остановиться на «загадочной» личности самого Кугушева. По сведениям старшего аналитика Вильнюсского института политического анализа Мариуса Лауринавичюса, Кугушев был офицером КГБ, приставленным с середины 1980-х к двум перспективным реформаторам — Егору Гайдару и Анатолию Чубайсу. Вот что рассказывал член московско-ленинградской группы экономистов, возглавляемой в те времена Гайдаром и Чубайсом, Симон Кордонский в интервью радио «Свобода» в июле 2019 года:

Я стал заместителем редактора журнала «Век XX и мир». А вы знаете, кто был главным редактором? Анатолий Беляев — генерал-лейтенант разведки, который вышел в запас. А нашим куратором с Е. Гайдаром был Серёжа Кугушев. Он был штатным сотрудником аналитической группы КГБ. Он «толкнул» все это. […] В 1989 году С. Кугушев попросил меня написать о том, как перейти от социализма к капитализму. И я написал — под фамилией Алтаев. Текст под названием «Сценарий X» был позже опубликован. Статья о такой идеологии была далеко не единственной. Сценарии перехода к «китайской версии» были уже разработаны. […] Но люди, которые должны были сделать все это, почувствовали вкус денег. Они хотели жить как на Западе, но сохранить свой статус.

Это подтверждает и сам Кугушев в опубликованной им в «Комсомольской правде» в феврале 1991 года статье, разъяснявшей, что проводить в жизнь реформы могло только состоявшее из «бизнесменов, военных и сотрудников спецслужб» «строгое правительство»:

Это блок настоящих бизнесменов, военных и сотрудников спецслужб, пользующийся широкой поддержкой населения, который может остановить дальнейшее разграбление страны и провести приватизацию на благо ее народа. Если мы откинем эмоции и посмотрим на исторический опыт различных стран, которые пытались перейти от тоталитаризма к рыночной экономике, следует признать, что в любом случае реформы опирались, если не прямо, то косвенно на военную силу, на очень строгое правительство. Следовательно, остается второй путь — рыночные реформы, которые проводятся строгим правительством.

Но создавать это «строгое правительство» планировалось через новые, современные, рыночные структуры.

24 мая 1989 года в Москве