Раздобыв напитки, Элис проследовала за своей спутницей в сад. Там было душно, и она первым делом поставила с подноса на стол стаканы с ледяной водой.

– Между прочим, я Элис.

– Мэри.

– Приятно познакомиться, Мэри. Жаль, ээ… что это произошло не в лучших обстоятельствах.

Элис надеялась, что Мэри клюнет на приманку и как-то объяснится. Ничего подобного. Поболтав в стакане соломинкой, она кивнула.

– Спасибо вам за все.

– Не за что. От того, что вы делаете, очень хочется пить.

На сей раз намек был более прямым. Таблички не было видно, и Элис решила, что Мэри успела куда-то ее убрать. Мэри молча пила и смотрела на доски стола. Похоже, она была крепкий орешек, но любопытство Элис продолжало брать свое.

– Что же случилось?

Мэри все еще не поднимала глаз от стола.

– Неделя выдалась непростой, – наконец сказала она.

– Вы не хотите об этом поговорить?

Элис даже не ожидала ответа. Она знала, как трудно бывает открыться, даже в лучшие времена, даже самым участливым людям. Было непохоже, что ей удастся проникнуть в защищенную крепость частной жизни Мэри, как бы ей ни хотелось дать той понять, что она не одинока.

Думая, что они сейчас разойдутся, Элис залпом выпила половину своего стакана. И когда Мэри вдруг ответила ей, это было так неожиданно, что она чуть не подавилась своим джином.

– Вчера был звонок. От Джима.

Элис потребовалась пара секунд, чтобы осознать. Она уставилась на Мэри, которая теперь смотрела ей прямо в глаза. Элис показалось, что эти слова вырвались у нее прежде, чем она смогла их остановить, и она тут же пожалела об этом.

– Нет, нет… Я не имела в виду… Не обращайте внимания, я сама не знаю, о чем я думаю… Я не из тех, кто вываливает незнакомым людям свои проблемы. Я просто устала и расстроена, а вы были так любезны, что я… Я понимаю, вы спросили только из вежливости, и я вам очень благодарна, правда, но, знаете, – Мэри нагнулась за своим рюкзаком, – мне уже пора.

– Это Джим с таблички?

Имя Джима, произнесенное так ласково, остановило Мэри на месте. Она кивнула и сморгнула слезы.

– Да ну, что за спешка? – Элис похлопала по скамье, приглашая Мэри сесть обратно. – Вы можете мне рассказать. Проблема, которой поделишься, становится вдвое меньше… Ну, ладно, даже если не вдвое, то все равно же будет полегче. И не волнуйтесь за меня, мне все равно никуда особенно не надо.

– Джим позвонил, – тихо сказала Мэри, словно испытывая собственную уверенность.

Чем дольше Элис общалась с Мэри, тем больше ей хотелось узнать о ней. Она притягивала. Была совершенно особенной.

– Ну, в смысле, я думаю, это был он. Он казался таким напуганным. Или… Не знаю. Может, ему было стыдно, что позвонил? Так трудно сказать, мы не успели поговорить как следует до того, как связь оборвалась.

– Вы перезвонили ему?

– Нет, я не могла. Понимаете, он звонил не на мой мобильный. Это было в кол-центре, где я работаю. «НайтЛайн». Это местный кризисный кол-центр. Там все анонимно, мы не можем отследить звонок или перезвонить… – Слова Мэри цеплялись одно за другое, вырываясь потоком проглоченных окончаний и торопливого дыхания.

– Ничего-ничего. Вот, выпейте, – Элис постучала безупречно окрашенным ногтем по соломинке в стакане Мэри, поворачивая его к ней. Одним глотком Мэри выпила почти полстакана.

– Простите.

– Не за что.

– Это все странно, да? – спросила Мэри.

– Ну, звучит так.

– Хмм… – Мэри начала кусать заусенец на большом пальце. Элис старалась не морщиться при виде кожи под ним, красной и покрытой капельками крови. Ее, похоже, грызли годами. И столько же потребуется для заживления.

– Так кто же такой Джим? Если можно спросить.

– Один человек. Я его знаю. Ну, в смысле – знала. Он исчез.

Исчез. Сердце Элис прыгнуло куда-то в глотку.

– Это случилось семь лет назад, – прошептала Мэри.

– Простите. А можно… Могу я спросить, что случилось?

– Хотела бы я это знать. Никто не знает, где он. Я не знаю. Его родители тоже не знают. Не то чтобы я общалась с Ричардом и Джульетт… – Мэри гоняла соломинкой тающие кусочки льда в своем стакане. – Полиция закрыла дело. Поэтому я и стала ходить на станцию с этой табличкой. Мне надо было хоть что-то предпринять. – Она зажмурила глаза. Последующие слова, казалось, вырвались сами. – Это давало мне смысл, чтобы жить.

Протянувшись через стол, Элис накрыла рукой сжатый кулак Мэри.

– Мэри, мне так жаль. Правда.

Мэри все еще избегала смотреть в глаза Элис. Но все же она сумела выдавить некое подобие улыбки – кончики ее губ повернулись, словно пытаясь удержать внутри все рвущиеся наружу эмоции. Элис представила, как изнеможение и страх теснятся в сжатой груди Мэри, пригибая ее плечи все ниже к земле. Что-то выжигало Мэри изнутри – что-то большее, чем просто боль. Элис побоялась расспрашивать ее дальше, чтобы не оказаться самой там, внутри.

– Расскажи мне еще про это место – «НайтЛайн»?

Глаза Мэри чуть-чуть просветлели.

– Я пришла туда через несколько месяцев после того, как Джим исчез. Наверное, мне надо было делать что-то полезное. Помогать тем, кому плохо. А может, научиться слушать других.

Элис не могла себе представить, как из глубин собственного кошмара Мэри нашла в себе силы идти и помогать другим.

– Впечатляет. Мне тоже надо было бы сделать нечто подобное.

– Нам всегда нужны люди. Если погуглить, можно найти наш вебсайт. Ничего особенного, но он работает. – Мэри помолчала, осознав, что все это время говорит только о себе. – А чем ты занимаешься? Не сейчас, а вообще?

– Ээ… – У Элис пересохло во рту. Ясно, что она не может сказать Мэри, чем зарабатывает на жизнь. Журналистам никто не верит. А Мэри только начала ей открываться. Последнее, чего хотелось бы Элис, это чтобы Мэри решила, что она, притворяясь добренькой, заманила ее в засаду.

– Ну, всем понемножку, в основном онлайн. В сети. В основном создаю контент.

Мэри, казалось, пропустила ее слова мимо ушей. Строго говоря, это даже не вранье, подумала Элис. А если и так, то совсем небольшое.

Если бы она только знала, какой снежный шар из этого вырастет.

– 7 –

2005

– Проснись и пой, – Джим поставил на прикроватную тумбочку Мэри две чашки. Она окунула в ближайшую мизинец и облизала с него молочную пену. Надо полагать, это какое-то колдовство – то, что Джим умудрился сделать кофе как профессиональный бариста. – Сейчас вернусь,