числе и тем, кто, казалось, заслуживал доверия. Не удивительно, что многое я не хотела о себе рассказывать, и, в частности, что я на самом деле чувствовала из-за того, что стала объектом внимания Эгана. Я испытывала нечто похожее на смесь изумления и страха.

Разумеется, никто не должен был заметить признаки затаенного страха.

Я вспомнила о статье и предположила, что это из-за нее Эган дал добро на публикацию интервью. Я нашла в мобильнике аккаунт газеты в «Инстаграм», собравшись почитать комментарии к моему тексту. Но, открыв приложение, я не увидела своей публикации.

Придурок стер пост!

– Джуд, я именно это имела в виду, когда говорила, что ситуация может ухудшиться, – сказала Арти, не дождавшись от меня ни слова. – Почему ты не хочешь прислушаться ко мне и держаться от них подальше?

И снова совет «держаться подальше», что для меня значило бы «бежать», а для Эгана – «разгромить соперника». Да, благоразумный совет, но я не хотела, чтобы Кэши вообразили, будто испугали меня! Это лишь укрепило бы смехотворную власть Эгана над Тагусом!

– Думаешь, я их боюсь, Арти? – помимо воли вырвалось у меня.

– Тебе следовало бы как минимум забеспокоиться, – заметила она.

– Голодающие дети – вот повод для беспокойства, – возразила я, – а не то, что Эгану Кэшу вдруг померещилось, будто я собираюсь очернить его светлый образ. Это все бредни скверно воспитанного мальчишки, которому некуда девать свободное время.

Арти заморгала.

– И что теперь? – Она вскинула брови, сообразив, что я способна на еще один опрометчивый поступок. – Ты же не собираешься отвечать? Джуд…

Я ответила ей слабой улыбкой. Арти что-то знала. Я не забыла. Возможно, настало время выяснить правду.

– Нет, не собираюсь, – ответила я.

На ее лице отразилось облегчение.

– Это самое разумное, – заверила она, немного обнадеженная.

Я притворилась, будто что-то вспомнила.

– Но, как гласит поговорка, кто ищет, тот найдет, – продолжила я. – Если он будет меня доставать, я молчать не стану.

Выражение облегчения на лице Арти испарилось, сменившись озабоченной гримасой. Она собиралась что-то сказать, возможно, попробовать убедить меня отказаться от опасных мыслей, но я поспешила добавить в надежде, что получится спровоцировать ее на разговор.

– Ведь, в сущности, он едва ли способен навредить мне всерьез, не так ли? – Я безразлично повела плечами. – Он может испортить мою социальную жизнь, но лично мне достаточно общения с тобой, Дэшем и Кайаной. Я не мечтала стать президентом студенческого совета или чего-то вроде. Так что ему нечем меня зацепить.

От меня не ускользнуло, что Арти снова необъяснимо занервничала, принявшись покусывать нижнюю губу.

– Наверное, – пробормотала она и отвела взгляд.

Я весело улыбнулась и уверенно заявила:

– Значит, я в безопасности.

Арти выдавила ответную улыбку и отправилась к себе в комнату, возвращаясь к делам. Но в дверях она на миг задержалась и обернулась, посмотрев на меня, как мне показалось, с тенью тревоги на лице.

– Просто попробуй держаться от него подальше, и вот увидишь, он о тебе забудет. И ты сможешь вести нормальную жизнь, – дала она совет. – Ты ведь попробуешь, правда?

Что еще я могла ответить на такой странный вопрос?

– Конечно.

5

Роковое «нет»

Для протокола, я попыталась «держаться подальше».

Но главная неприятность заключалась в том, что черная нить судьбы (не красная, поскольку это линия любви) тесно связала нас – меня и семью Кэш, и мои попытки всего лишь отсрочили то, что неизбежно должно было случиться: катастрофическое столкновение.

Но я старалась, дорогие читатели, честно старалась. Я наводила о них справки, избегая появляться в тех местах, где они точно собирались присутствовать. Именно этого хотела Арти, правильно? Кроме того, несколько следующих дней прошли подозрительно спокойно. Тагус, как выяснилось, оказался не так уж и плох. Арти, Кайана и Дэш водили меня в разные интересные места в кампусе, где я еще не бывала, а на пересуды и косые взгляды мы не обращали внимания.

Временами они пробовали расспросить меня о семье или о том, откуда я приехала, но я недвусмысленно дала понять, что предпочла бы не обсуждать эту тему. А вам я расскажу об этом позже, когда настанет момент истины.

Зато сама я ухитрилась выудить у них кое-какую полезную информацию, в таких вещах я мастер.

Я поделюсь ею с вами, использовав в качестве стилистического приема риторический вопрос.

А вы знали, что Эдриан, отец братьев Кэш, давал Тагусу много денег, равно как и три другие влиятельные семьи штата: Денвер, Ватсон и Санторс?

А вы знали, что в одном из зданий была целая галерея, предназначенная для кубков и наград, по большей части принадлежавших членам семьи Кэш, покойным или ныне здравствующим?

Итак, дела у меня шли неплохо.

Пока не наступила пятница.

У меня было окно перед последним занятием, и я сидела в столовой напротив Арти. Она рассказывала о своем желании войти в команду организаторов праздника в честь юбилея отцов-основателей университета, который планировался через несколько месяцев. «Бла-бла-бла произнести речь, бла-бла-бла колесо обозрения, бла-бла-бла призы для лотереи…» – краем уха слушала я, уплетая жареную картошку. Внезапно увидев у нее за спиной приближавшегося человека, я замерла, не успев донести картошку до рта.

Эган.

Он шествовал по столовой, куда, по словам Арти, никогда не заглядывал. И хуже всего то, что мысленно я не могла не отдать ему должное: придурок выглядел очень стильно. Он был одет в коричневый пиджак поверх белой рубашки, джинсы и мокасины. На правом запястье красовались дорогущие часы, а иссиня-черные волосы пребывали в безупречном беспорядке.

Где, черт возьми, он раздобыл такой прикид? На «Пинтересте»?

Самое скверное, что костюмчик ему очень шел. И почему к пороку в комплекте всегда идет привлекательность? В высшей степени несправедливо.

Он подошел к нашему столику быстрее, чем мне хотелось бы. Арти заметила его присутствие лишь в тот момент, когда он уселся рядом с ней с видом монарха, уверенного, что ему принадлежит каждая пядь земли, по которой ступает его нога.

– Ой, господи, Эган… – Она слегка подскочила, и очки сползли у нее на кончик носа.

Он поздоровался с ней небрежным жестом, а потом перевел на меня ироничный, глумливый взгляд.

– Тысячу лет тут не был, – заявил он, не позаботившись сказать «привет». – Здесь по-прежнему кормят картофельным пюре, по вкусу похожим на цемент?

Я прикрыла глаза, предельно настороженная, как солдат, которого насильно усадили напротив врага. Почему он разговаривал с нами так, как будто мы перед этим вели долгую дружескую беседу и вообще доверяли друг другу?

Я тоже не стала здороваться.

– Что ты хочешь? – спросила я напрямик.

Эган развел руками, изображая недоумение.

– Из здешнего меню? – поморщился он. – Ничего, я такое не ем.

– Что ты делаешь за нашим столом, Эган, – уточнила я вопрос.

Он моргнул.

– А почему ты спрашиваешь? – Он разыграл растерянность. – Насколько мне известно, здесь имеет право сидеть любой человек.

Любой человек? Держите меня семеро.

– А мы принимаем за свой стол не всех, и это тоже наше право, – сказала я, изменив тон на фальшиво дружелюбный.

– Ничего подобного, – самоуверенно отозвался он, покачав головой. – И кроме того, ты села за мой стол, а я сел за твой. Не вижу разницы.

– Разница в том, что тем вечером ты пригласил желающих, – терпеливо объяснила я этому микроцефалу. –