работает, как надо, он вводит меня в курс дела только раз в неделю. Следующий час я провожу с Козимо, Рокко и Джанкарло — капо, отвечающими за строительный бизнес. Они отчитываются передо мной ежедневно. Уже стемнело, когда я направляюсь к конспиративной квартире.

Спустя час сворачиваю на грунтовую дорогу, скрытую от посторонних глаз зарослями деревьев, и еду по трассе вниз по склону. Вскоре подъезжаю к ржавым воротам и четыре раза мигаю фарами. Мужчина в черной военной униформе выходит из-за дерева, отпирает ворота и распахивает их настежь.

— Стефано все еще здесь? — спрашиваю я, когда он подходит к окну с водительской стороны.

— Да, босс. — Он кивает. — Как ваша рука?

— Обычная царапина, — отвечаю я и еду дальше по дорожке, мимо разросшихся кустов, которые обрамляют машину сбоку. В поле зрения появляется покосившийся дом, и я паркуюсь на гравийной дорожке перед ним.

В конспиративной квартире застаю Стефано, сидящего в глубоком кресле, одетого только в черные брюки от костюма. Голая грудь блестит от пота и крови, большая часть которой, похоже, высохла до темно-коричневой корки. Напротив него сидит мужчина лет сорока пяти, привязанный к деревянному стулу. Он все еще жив, но, похоже, Стефано довел его полуобморочного состояния.

— Стефано, ты немного увлекся? — спрашиваю я.

— Босс. — Он подскакивает с кресла и подходит, становясь рядом с нашим неудачливым гостем. — Прости. Я слышал, он подстрелил тебя, так что, возможно, я обошелся с ним немного жестче, чем обычно.

Иногда мои мужчины похожи на старых бабок. Любят посплетничать между собой. Мне плевать, пока они хранят информацию в нужных кругах. И знают, что лучше не трепать языком и не распространять какие-либо новости как деловые, так и личные, если не хотят закончить так же, как Октавио.

Сев на свободное кресло Стефано, я рассматриваю стрелявшего. Он в сознании, но не реагирует. Такое случается, когда переусердствуешь с избиением, в конце концов наступает оцепенение и начинаешь воспринимать происходящее, словно это происходит не с тобой, а с кем-то другим, и остается подобие человека, пустая оболочка. Стефано следовало сменить тактику несколько часов назад, если он хотел добиться результатов. Но он еще молод. Научится.

Возглавив Нью-Йоркскую семью, я изменил порядок работы. Я переложил большую часть оперативной работы — то, что не требует моего личного участия, — на Артуро и капо. За мной осталось принимать решения на высоком уровне в плане общего надзора за бизнесом. Однако я внимательно следил за делами семьи, включая работу с ворами, стукачами и сторонними угрозами.

— Отруби ему руку, — приказываю Стефано.

Мужчина сразу же начинает говорить, едва пила прорезает кожу на его запястье.

— Ирландцы! — кричит он. — Это были ирландцы.

— Кто именно? — спрашиваю я.

— Патрик Фицджеральд.

Откинувшись в кресле, я смотрю на пленника. Ответ меня не удивил, кто-то всегда пытается меня убить, но ирландцы становятся серьезной проблемой. Четыре года назад они напали в Чикаго на Братву, и потеряли половину своих людей, включая лидера. Похоже, теперь ирландцы нацелились на мой город. С ними нужно будет разобраться и быстро.

— Ты сказал ирландцам, что я встречаюсь с женщиной? — спрашиваю я.

Стрелок смотрит на меня, потом быстро качает головой. Я киваю Стефано. Он берет нож и вонзает его в бок мужчины, надеясь избежать жизненно важных органов. Заключенный кричит.

— Я… я мог упомянуть ее, — говорит он между хныканьем.

— Ты описал им ее?

— Да.

Я закрываю глаза. Если ирландцы подумают, что между нами что-то есть, они могут прийти за Миленой.

— Что еще?

— Я сказал им, что она работает в больнице.

Я открываю глаза и смотрю на отклеивающиеся обои позади него. Меня ошеломляет не то, что он передал информацию, а тревога, которая нарастает в душе. При мысли о том, как легко пуля парня могла угодить в Милену, меня охватывает ярость. Ублюдок промахнулся, но следующий может и не промахнуться. Несколько минут я смотрю на стену, стараясь, чтобы черты лица не выдавали моего душевного смятения.

Меня захлестывают незнакомые эмоции. Я чувствую себя моряком, попавшим в бурное море. Не в силах совладать с собой, позволяю чувствам захлестнуть меня целиком. Желание убивать поднимается во мне, как прилив. Гнев… Ярость… Беспощадный шквал.

Встаю, подхожу к пленнику и беру нож из рук Стефано. Приставив лезвие к шее снайпера, наношу сильный удар, перерезая ему горло от уха до уха.

* * *

Покинув конспиративную квартиру, сажусь в машину и, достав телефон, включаю запись с камеры наблюдения в доме Милены. Кот слоняется возле полуоторванной занавески, очевидно, гоняясь за каким-то жуком. Милены нет. Во мне нарастает тревога.

Я звоню Альдо.

— Где она?

— Все еще на работе. Я припарковался перед больницей и дам вам знать, как только она отправится домой.

— Не упускай ее из виду. — Прерываю звонок и смотрю вдаль. Не знаю точно, как долго. В конце концов, я снова беру трубку и звоню Луке Росси, дону Чикаго.

— Мистер Росси. У нас могут возникнуть проблемы.

– Что-то насчет последнего строительного проекта? — спрашивает он.

— Нет. Это личное, — говорю я и откидываюсь в кресле. — Здесь есть кое-что ваше. Кто-то, кого не должно быть в моем городе, мистер Росси.

— Ну-ка повтори. — Пиппа опускает сумочку и смотрит на меня.

— Кто-то в нас стрелял. — Я беру бутылку воды из шкафчика и делаю глоток.

— Посреди дня? Ты позвонила в полицию? И почему ты так... спокойна?

Это не первое мое родео, но Пиппе не обязательно об этом знать.

— Мой таинственный незнакомец посадил меня в машину своего друга и исчез. Не знаю, что было потом. Водитель меня высадил и уехал.

— Это был случайный выстрел?

— Не знаю. Возможно, они целились в парня в пиджаке.

— Зачем кому-то в него стрелять? Ты сказала, что он просто бизнесмен.

Да, я тоже об этом думала.

— Я даже не уверена, стреляли