– Стас! Ты слышишь меня? – с тревогой в голосе спросил сына Михаил.

– Слышу, отец! Просто кое-что вспомнил, – ответил Стас. Ты знаешь, если бы тогда не Анна, и не волшебная неделя в ее доме…

– Напугал! У тебя было такое лицо… Я несколько раз к тебе обратился – в ответ тишина. А насчет Анны – я сразу понял, кто тебе точно поможет в этом вопросе, только представительница древней профессии! Зато каким орлом ты вернулся от нее! – проговорил отец и рассмеялся. – Помню, как на следующий же день по приезду, ты рванул в школу, а вечером ко мне примчался Сонькин отец, весь в соплях и слезах, в подробностях рассказывая, что ты с ней сделал. Чертов ботаник! Мне пришлось отстегнуть тогда немалую сумму, чтобы он заткнулся и отправился восвояси.

– Шлюха малолетняя! Я был у нее не первым! На бабки глаза раскрыла, вот и рассказала отцу обо всем.

     Этот день имел особый уголок в памяти Стаса. Едва он вошел в класс, девчонки начали хихикать и перешептываться между друг другом. Пока шел к парте, до него отчетливо долетело: «…у воробья больше!» Стиснув зубы, он бросил рюкзак на пол и вдруг его осенило! Быстрым шагом он покинул помещение и рванул на четвертый этаж, к кабинету литературы и русского языка. Распахнув дверь, он тут же увидел Эда.

Эд, он же Эдик, был объектом обожания Соньки и вечным должником Стаса.

– Эд, поди сюда! – перекрикивая шум в классе, позвал Стас.

Эд обернулся, и заулыбался широкой улыбкой.

– Привет! Чего-то давно не видел тебя, – сказал он, выйдя из кабинета.

– Слушай, дело есть! Давай отойдем подальше.

Как только они оказались одни, Эд спросил:

– О чем ты?

– У меня к тебе деловое предложение! Ты пишешь записку Соньке, в которой назначишь ей встречу после уроков в актовом зале, но сам не пойдешь.

– Больно надо, я по ней не сохну, —начал Эд, но Стас его перебил.

– Дай договорить! Короче, вместо тебя иду я, но об этом никто знать не должен! Взамен я прощу тебе все долги и в придачу отдам телефон! Ты же давно такой хотел?

– Офигеть! Ну ты, Чел!

На том и порешили.

Все уроки Стас наблюдал за Сонькой, но та была совершенно спокойна, как удав.

Наконец, на большой перемене, к ней подбежал Сенька – второклассник, и быстро сунул ей в руку записку. Сонька развернула листок, щеки ее моментально полыхнули алым румянцем. Стас понял – задуманное удалось.

После уроков, младший Романовский рванул к актовому залу. По пути, он успел отвлечь охранника и снять ключ от подсобки, которая находилась за сценой актового зала.

Стас открыл дверь и быстро юркнул в подсобку. Чего тут только не было: декорации, музыкальные инструменты, шкаф с костюмами и разная старая мебель. Романовский быстро выкрутил лампочку и притаился за шкафом. Через несколько минут, по паркету раздался торопливый стук Сонькиных каблуков.

– Эд, ты здесь? – спросила девушка, сделав шаг за порог подсобки. – Как тут темно…

– Иди сюда, – еле слышным шепотом, сказал Стас.

Сонька, аккуратно прикрыла за собой дверь. В помещении воцарилась полная темнота. В тот же момент, она почувствовала, как крепкие руки толкнули ее вперед, а за спиной щелкнул дверной замок.

– Ну вот ты и попалась, сучка! – тихо сказал Стас и повалил девушку на старую кровать, в самом углу комнаты.

Неделя сексуальных уроков с Анной, принесла хорошие результаты. Не особо церемонясь, он разорвал одежду на своей обидчице и повернув ее к себе спиной, с силой особым наслаждением ритмично задвигался. Девушка извивалась, пытаясь освободиться и вырваться на свободу, но Стас крепко ее прижал к кровати. Делая небольшие передышки, Стас дал себе полную вволю и исполняя все свои самые изощренные желания, иногда спрашивая:

– Ну как тебе? – и не давая ей ответить, сам отвечал, – наверное, мало! Тогда продолжим! Молчишь? Может быть тебя не устраивает размер? Сейчас увеличим!

Сонька, что-то мычала невразумительное, совершенно обмякнув и отдав в полное распоряжение Стаса свое тело.

Вволю, натешив мужское самолюбие, и удовлетворив свою физиологию, он оделся, вкрутил лампочку, и включил свет.

– Тебе понравилось? – спросил он и посмотрел на девушку. Сонька лежала на кровати, практически без одежды – остатки, которой валялись на полу. Размазанная тушь с глаз, смешалась с остатками губной помады, на шее красовались отпечатки жарких мальчишеских губ. – Впредь, будешь думать, что говорить!

Стас спокойно оделся, взял рюкзак и направился к выходу.

– Не забудь закрыть подсобку, коза! – с этими словами он бросил ключ от помещения на пол.

С тех пор прошло много лет. Но даже сегодня, при одном воспоминании о том дне, Стас испытал удовольствие и гордость.

– Отец, что-то я устал немного с дороги, пойду посплю.

– Давай! На свежую голову обсудим еще очень важный вопрос.

Стас встал и слегка пошатываясь, поднялся по лестнице. Отец проводил его долгим взглядом. Нет таких слов, которые могли бы выразить его отцовские чувства к сыну.

– Ирка! – громко позвал он жену. – Пусть здесь приберутся, не люблю бардака!

Ирина Николаевна, словно тень, выскользнула из своей комнаты. В холле на тумбочке, лежала компактная рация. Женщина нажала нужную кнопку.

– Алевтина, в гостиной можно убирать, – произнесла Ирина почему-то извиняющимся тоном. Она так и не привыкла командовать людьми. Врожденная мягкость, неконфликтность, отсутствие гордыни – не дали ей возможности завоевать авторитет в кругу семьи, но обеспечили безграничную преданность всего штата прислуги.

– Сию минуту, Ирина Николаевна, – послышалось из рации.