Шрифт:
Закладка:
– Да, как и у ее мамы, – наконец ответила она.
– Тогда расскажи мне, Тери Макрой, о своем радаре. Почему ты так реагируешь на меня, когда я дома?
Тери подумала, что за все годы их брака Терстон впервые спрашивает ее о чем‑то подобном. Как много «впервые» звучит сегодня в шахтном колодце!
– Я просто очень беспокоюсь о тебе. – Она понимала, конечно, что это глупо. Уж если кто и мог позаботиться о себе, так это сам Терстон. Но в ней жила глубокая, непоколебимая потребность оберегать мужа, и Тери была постоянно настроена на его волну. Она могла предугадать любое его действие или слово. Раньше это буквально сводило Терстона с ума, но потом он привык к такой ее способности.
– Не волнуйся за меня, Тери.
– Проще сказать, чем сделать. Я все время беспокоюсь, что ты недостаточно отдохнешь перед новым заданием. Как твоя жена, я стараюсь сделать твою жизнь комфортной и спокойной, по крайней мере, пока ты дома. Но, похоже, делаю только хуже. Ты постоянно раздражаешься из‑за того, что в твое отсутствие я что‑то сделала не так, как сделал бы ты, а значит, априори неправильно.
Терстон ничего не сказал, обдумывая услышанное. Неужели Тери так видит их семейную жизнь? Неужели он так привык к ней, что воспринимает ее присутствие в ней как должное? А ведь он действительно не мог вспомнить, говорил ли он жене, что гордится тем, как она воспитывает их детей, что благодаря ей их дом стал местом, куда он всегда стремится вернуться? А еще о том, как сильно он любит ее? Вместо этого он, едва приехав после многомесячного отсутствия, начинал придираться, критиковать ее решения и поучать.
Терстон виновато взглянул на жену:
– Тери, я не говорил тебе, но ты, по сути, одна несешь на себе бремя повседневных забот, вынужденная решать крупные и мелкие проблемы. И прекрасно справляешься! Это только твоя заслуга, что наши девочки красивы, воспитанны, уважительны, отлично учатся и занимаются кто спортом, кто музыкой. Наш дом для меня – моя крепость. И таким его сделала ты. А по поводу радара… На самом деле для меня очень важны твоя забота и беспокойство обо мне.
Терстон немного помолчал, потом добавил:
– Но финансовые вопросы – зона моей ответственности. И с этим я поделать ничего не могу.
Тери вскинула подбородок:
– Я все понимаю, но разве эта ответственность должна выражаться в постоянных, порой мелочных придирках к каждому потраченному центу? Твои друзья тоже так ведут себя в семье?
Эти вопросы явно задели Терстона.
– Нет. Потому что Бейн и Куп родились в богатых семьях, да и у Вайпера с Флиппером семьи не из бедных. А мои родители все еще выплачивали студенческие кредиты, когда родились мы с сестрой. У них не было никаких унаследованных денег, они всю жизнь много и тяжело работали, обеспечивая нас с Кайли. Но я ни на что не жалуюсь, ни о чем не сожалею и не негодую, поверь мне. Я просто иду по жизни своим путем.
Зарплату и премиальные «котика» Терстон удачно инвестировал, учредив сберегательные фонды на высшее образование для их дочерей, чем по праву гордился. По правде говоря, средств у них было даже больше, чем нужно. Теперь он подумывал о покупке нового дома, рассчитывая, что его решение станет приятным сюрпризом для Тери.
– Я все понимаю, Терстон, поверь. – Ей захотелось уйти от этой темы. – Мы собираемся выбираться отсюда? Возможно, на ранчо думают, что мы в своем коттедже и пока даже не озаботились это проверить?
Терстон ощутил нарастающее беспокойство Тери.
– Нас обязательно хватятся и начнут искать.
– Да, но как они узнают, что мы здесь?
Если Тери имела в виду обычных спасателей, то да, они вряд ли об этом догадаются. Но Терстон отлично знал, что это под силу его товарищам. Ник Стовер, бывший когда‑то шестым в их команде, а впоследствии получивший повышение, рассказал им о новейшей программе отслеживания с помощью микрочипа, имплантируемого под кожу на руке, и они вызвались первыми ее опробовать. Об этом никто не знал, кроме их командира, который должен был разрешить эксперимент. С помощью трекера можно точно установить местоположение человека. Более того, микрочип был способен определить, ранен ли человек и насколько сильно, испытывает ли страх или нервное возбуждение. Что ж, похоже, работа микрочипа в полевых условиях впервые будет протестирована на нем.
У них с Тери на данный момент было достаточно еды и воды, чтобы продержаться пару дней. Терстона больше беспокоил кислород. Надолго ли его хватит? Ведь они практически замурованы глубоко под землей? Но говорить жене о своих опасениях он не стал, чтобы не волновать ее еще больше.
– Если нас не найдут местные спасатели, то отыщут мои парни.
– Ты в этом уверен? Как они смогут это сделать?
– Они «морские котики», Тери. И я в них уверен.
Терстон протянул ей руку и переплел свои пальцы с ее:
– Поверь мне, детка. Я не допущу, чтобы с тобой что‑нибудь случилось.
Она вскинула подбородок:
– А я не позволю, чтобы что‑нибудь случилось с тобой, Терстон.
Он едва не рассмеялся, но потом решил, что, если ей так спокойнее, пусть думает, что хочет.
– Ладно, будем считать, что договорились. Мы не допустим, чтобы с нами что‑нибудь случилось. А теперь, Тери, давай избавимся от этого мусора после трапезы и определимся с ночлегом.
– Мак жив, и его мозговые импульсы не дают повода для опасения за его жизнь, – сказал Ник в телефонную трубку, считывая данные о состоянии Мака с экрана своего компьютера. Именно он руководил тестированием экспериментальной программы.
– Отлично. Я уже переговорил с Бейном, Флиппером и Вайпером. Мы сегодня же отправляемся в Вайоминг, – сообщил Куп.
– Я присоединюсь к вам. На месте мы сможем максимально точно определить, где находится Мак.
– Как скоро ты рассчитываешь туда добраться? – спросил Куп.
– Думаю, завтра. А пока я буду постоянно считывать данные Мака и передавать их вам.
– Спасибо, Ник. До встречи в Вайоминге.
Терстон снова взял Тери за руку, и она не возражала.
– А если мы ничего не найдем для ночлега?
Он бросил на нее
