Шрифт:
Закладка:
Терстон следил за выражением лица Тери и уже догадывался, к чему идет дело.
– Ты хочешь сказать, что не сделала операцию?
– Я не смогла.
Он ошеломленно уставился на жену:
– Что значит «не смогла»? Мы же договорились.
– Я понимаю, но…
– Позволь мне предположить, – прервал ее Терстон. – Ты передумала, да? Это уже не впервые, когда ты нарушаешь наши договоренности. Ты не имела права менять решение, которое мы приняли совместно.
Тери вырвалась из его рук, черты ее лица исказились от гнева.
– Черт возьми, Терстон! Я собиралась сделать операцию, но не смогла! – выкрикнула она.
– Почему? – спросил Терстон, скрестив руки на груди.
– Потому что снова была беременна.
У Терстона голова пошла кругом. Он безвольно опустил руки:
– Беременна?
– Да, беременна. Хотя мы и не планировали иметь больше ребенка, но этому, я была уверена, ты бы обрадовался.
– Этому?
– Да. Это был сын. На четвертом месяце у меня случился выкидыш. – Не в силах справиться с эмоциями, Тери стремительно выбежала из дома.
Шок буквально сковал Терстона. Тери была беременна? Четыре месяца она носила их сына, а потом случился выкидыш? Господи боже! Придя в себя, он бросился за дверь вслед за женой, но Тери уже вскочила на Амстердама и скакала во весь опор.
Она слышала, как Терстон зовет ее, но не оглянулась. Сейчас ей было необходимо оказаться как можно дальше от него. Она возьмет себя в руки и вернется, но не сейчас.
Тери хорошо знала своего мужа и искренне верила, что, пусть они и не планировали рождение очередного ребенка, все‑таки сына он очень хотел бы иметь. Но после рождения Таши оба согласились на этом остановиться.
Тери знала только один аспект, в котором они с Терстоном никак не могли достичь взаимопонимания. Она пыталась ему втолковать бесчисленное множество раз, что в его отсутствие она становилась главой семьи и на нее ложилось бремя единоличного решения всех проблем. Терстон утверждал, что не видит в этом проблемы, но никогда не соглашался ни с одним из ее решений. По возвращении домой после длительных отлучек он сразу начинал сомневаться в их правильности, дотошно вникая во все мелочи и ломая устоявшуюся жизнь их семьи. Пока его не было, все работало как отлаженный механизм. С его приездом механизм ломался. Но Терстон так рад был видеть своих девочек, что ему все сходило с рук. Потом он снова отбывал, а Тери приходилось налаживать их жизнь заново. Она просто устала. Ей надоели въедливые расспросы и критика по любому поводу.
Тери позволила Амстердаму перейти с галопа на рысь и увидела, что они находятся в каком‑то незнакомом месте. Заметив впереди большую ветряную мельницу, она сообразила, что когда‑то здесь находился шахтерский поселок и в нескольких шахтах добывался каменный уголь. Теперь колодцы были заброшены, а входы в них заколочены досками.
Тери направила Амстердама к огромному озеру, которое она видела здесь в первую прогулку верхом. Это место напомнило ей ранчо бабушки с дедушкой, которое теперь вновь принадлежало ей. Тери бы радоваться этому, но она понимала, что не сможет, пока не расскажет обо всем мужу.
Спешившись, она привязала Амстердама к дереву и решила немного пройтись, чтобы успокоить нервы, прежде чем отправиться в обратный путь. Если Терстон, еще даже не узнав обо всем до конца, разозлился из‑за ее якобы неповиновения, можно представить, как он отреагирует на покупку ранчо. Но что сделано, то сделано.
Тери просто ненавидела ставшую шаблонной манеру поведения мужа по его возвращении домой с заданий. Возможно, им стоит вновь проконсультироваться у семейного психолога? Но она прекрасно понимала, что об этом не может быть и речи после их визита к доктору Блюму. Кроме того, Тери не сбрасывала со счетов и еще одну потенциальную проблему, которая может добавиться к прочим. Она не сделала операцию, но и противозачаточные таблетки перестала принимать в его отсутствие. А вчера в любовном угаре забыла его предупредить. Что, если она вновь забеременела? Терстон ведь тоже не предохранялся.
Снова она окажется во всем виноватой.
Чем больше Тери размышляла, тем меньше ей хотелось возвращаться к Терстону. О выкидыше она сказала, и этого пока достаточно. Ей снова нужно остаться одной, чтобы до конца разобраться в своих чувствах, а значит, ей придется попросить Терстона уехать.
Она не представляла себе, как долго бродила вдоль озера в глубокой задумчивости, когда вдруг услышала цокот лошадиных копыт. Оглянувшись, Тери увидела мужа, мчавшегося к ней во весь опор. Выражение его хмурого лица не предвещало ничего хорошего – было видно, что он с трудом сдерживает ярость.
Соскочив с лошади едва не на ходу, Терстон устремился к ней с вопросом:
– Почему ты снова покинула меня, Тери?
Она вскинула голову:
– А что я еще могла сказать тебе, Терстон?
Он протянул руки и привлек ее к себе.
– Прости, детка, – пробормотал он. – Мне жаль, что ты прошла через это в одиночку. Но я хочу, чтоб ты знала, что я был бы очень рад рождению сына.
Тери с трудом сдержала слезы. Взглянув на Терстона, она сказала:
– Я знаю это. И никогда не сомневалась. Больнее всего для меня была потеря именно сына, которого мы с тобой так долго пытались зачать.
Тери уткнулась лицом в грудь мужа и зарыдала.
Терстон держал ее в своих объятиях, и сердце его рвалось на части. Вот теперь он действительно почувствовал себя тем самым ослом, о котором говорили его друзья. Ему следовало совсем по‑другому отреагировать на эту новость, а он разозлился, даже не дослушав.
Терстон всегда хотел иметь большую семью, как и Тери. Руководствуясь здравым смыслом, они все же решили остановиться на четверых детях. И с ними‑то Тери едва управлялась в одиночку. И не было никакой гарантии, что пятым ребенком непременно будет мальчик. Но вышло именно так…
Терстон успокаивающе поглаживал жену по спине, размышляя о том, что же стало причиной выкидыша. Он уже собрался задать Тери этот вопрос, как она внезапно высвободилась из его рук.
– Я хочу еще немного побыть одна, Терстон. Пожалуйста, уезжай.
– Я не оставлю тебя здесь одну.
– Я не об этом. Я прошу тебя вернуться домой, в Вирджинию. Я тоже скоро приеду, и тогда мы поговорим более обстоятельно.
Терстон посмотрел на Тери так, будто она сошла с ума.
– Я никуда не уеду отсюда без
