Лёшка насмешливо покосился на Петелину:

— Если красть детей, то какой уж тут рейд.

— Но ведь ещё не поздно, — виновато сказала Стёпа. — Кого-нибудь, пожалуй, успеем посетить. Если близко, конечно.

— А Радько-то из нашего класса во-он в том доме живёт, — показал Купцов.

— Купец — просто молодец! — сказала Тётушка и засмеялась.

— Но не среди овец, — добавил Купцов. — Хотя… гм! Ну, живо пошли!

Став вдруг главным, он повёл за собой ребят, сам позвонил в квартиру.

Открыла дверь женщина в переднике:

— Вы за макулатурой? Но мой сын…

— Серёжа Радько дома? — спросил Купцов.

— Да, конечно. Но он уже спать ложится.

Ребята страшно удивились.

— Как спать? — воскликнула Тётушка. — Но ведь ещё рано!

— Ой, а который час? — забеспокоилась Стёпа. — Может быть, папа с мамой уже меня ищут?

— Семь часов! — послышался насмешливый голос. — А вы чего это заявились?

Радько предстал перед ними собственной персоной. В незастёгнутой рубашке и в тапочках на босу ногу.

— Входите, ребята, раздевайтесь, — пригласила мама Радько. — А ты, Сергей, застегнись! При девочках таким неряхой… У меня там сгорит… — Она торопливо ушла.

Ребята живо повесили на вешалку пальто.

Уже в комнате Лёшка спросил:

— Ты чего это решил спозаранку спать завалиться?

— В самом деле, Радько, тебе же не пять лет! — затараторила Тётушка.

— Просто спать захотел! — сказал Радько. — Не имею права?

— Ты уроки выучил? — приступила к делу Лузгина.

— А вы сами-то выучили? — нахально спросил Радько.

— Серёжка! Мы — рейд! — важно сказал Купцов. — Забыл, что на воспитательском часе говорили? Вот мы и начали проверку. А ты ни с того ни с сего с курами спать укладываешься.

— Что же мне, на воспитательском часе спать укладываться? — захихикал Радько. Это был небольшого роста и очень смешливый мальчишка. Тёмный хохолок задорно топорщился у него на макушке.

— От лени человек болеет, а от труда здоровеет, — наставительно сказала Тётушка. — Отвечай, выучил уроки?

Радько прищёлкнул языком:

— А вот и выучил! Что? Съели?

— Покажи! — потребовала Лузгина.

Вприскочку Радько сбегал в другую комнату за портфелем и, посвистывая, достал из него тетради.

Чуть не сталкиваясь лбами, Лузгина с Тётушкой наклонились над раскрытой тетрадкой по математике. И вдруг так завопили, что мама Радько прибежала из кухни:

— Что случилось?

— Извините, пожалуйста! — Стёпа дёрнула за рукав Ксюшу Лузгину. — Это они просто так… нечаянно…

Мама Радько ушла.

Тётушка потрясла тетрадкой перед носом Серёжи:

— Несчастный! Ты же сделал совсем не те примеры!

— Как не те? Ты что?

— Не те! Не те! — подтвердила Лузгина.

Лёшка с Купцом отобрали у девчонок тетрадку и стали рассматривать.

— И верно, не те! — воскликнул Лёшка.

— Конечно, не те! — сказал Купцов. — Ты, Серёжка, наверно, в дневнике не тот номер примеров записал. Или, когда стал решать, посмотрел не на ту страницу.

Серёжа лихорадочно рылся в задачнике и в дневнике. Наконец разобрался и за голову схватился:

— Правда, не те! Кара-а-ул! Что же теперь делать?

— Ну, ничего, — утешила его Тётушка. — И на старуху бывает проруха. И вообще — повторять да учить — ум точить. Сделаешь эти примеры тоже.

— Иди ты со своими поучениями! — стонал Радько. — Сидел-сидел, решал-решал…

— Придётся тебе не пораньше, а, наоборот, попозже лечь спать, — сказал Купцов.

Радько посмотрел на ребят с завистью:

— А вы, конечно, давно все уроки выучили?

— Конечно, — сказала Лузгина.

— Ну, ещё бы! — сказала Тётушка.

Слава Купцов просто кивнул. Лёшка промолчал: он ещё не написал упражнение по русскому, а математику сделал.

Стёпа смущённо призналась:

— А я ещё не учила уроки…

— Проверяльщики! — насмешливо пропел Радько.

— И зачем сказала? — подосадовала Ксюша.

А у Лёшки неожиданно вырвалось:

— Других проверяй, да и сам не плошай! — Как видно, заразился от Тётушки пристрастием к поговоркам.

Ребята заторопились домой.

ДЕД ЗАБОЛЕЛ

Мама упрекнула Лёшку:

— Где ты бегаешь? Дедушка сколько раз про тебя спрашивал.

Но сказала она это как-то рассеянно. Вид у неё был встревоженный, однако Лёшка сразу почему-то понял, что не из-за него мама такая.

Он разделся в передней и направился в комнату деда. Мать удержала его за плечо:

— Не ходи! Задремал сейчас. Что-то у нас дедушка прихворнул. Неотложка только что уехала.

Из спальни родителей высунулся отец:

— Тихо вы там! Где шатался? Давно пора дома быть. — Но не стал дожидаться Лёшкиного ответа, на цыпочках прошёл в комнату деда, прикрыл за собой дверь.

— Умывайся, ужинай, всё горячее. — Торопливо отдав приказ, мама тоже пошла к деду.

Поужинав в одиночестве, Лёшка пошёл в «детскую». Игорь читал, сидя у стола.

— Дедушка сильно заболел? — спросил Лёшка.

— С сердцем у него что-то, — отозвался Игорь. — Врач хотел в больницу, а дед ни за что. Но не инфаркт, это точно. Они тут сразу сделали эту… электрокардиограмму.

Внушительное слово. Лёшка посмотрел на Игоря с уважением.

— Мама меня к нему не пустила…

— Чего тебе там делать? Спать ложись.

Досадуя, что не удалось рассказать деду об их приключениях, Лёшка написал упражнение по русскому, забрался в кровать и сразу уснул.

Утром он видел деда только мельком. Заглянул к нему в комнату уже со школьным портфелем в руках. Дед лежал на высоко поднятых подушках такой же, как всегда, только бледный. Он улыбнулся Лёшке.

— Деда! — радостно проговорил Лёшка. — Ты подумай…

И больше ничего ему сказать не удалось: мама вытащила из комнаты:

— Ступай! Опоздаешь!

Она не пошла на работу, взяла отпуск за свой счёт на сколько-то дней.

Придя из школы, Лёшка потянул носом: в квартире противно пахло лекарством, — видно, опять деду делали какие-то уколы. Но мама была не такая встревоженная. Радостно сообщила:

— Дедушке гораздо лучше. Наверно, он прав, что не захотел в больницу. Медсестра приходила недавно. Но ты, пожалуйста, не шуми!

— Лексей! — позвал слабый голос деда.

— Сейчас! Сейчас! — громко откликнулась мама. — Пусть руки вымоет.

Наконец-то Лёшке удалось рассказать о вчерашних событиях. Дед дивился: экая история в самом деле! Поинтересовался:

— А учительнице рассказали?

— Не. Рейда-то настоящего не получилось. А Серёжка сделал и те примеры, что задали, тоже. Вот не повезло человеку!

Вошла мама с чашкой и тарелкой на подносе.

— Степан Кузьмич, бульончику с сухариками. — И заметив, что дед поморщился: — Никаких возражений! А ты, сын, отправляйся обедать! Расшумелся тут…

Обед был вкуснейший: борщ, голубцы, клюквенный кисель. И разогревать ничего не надо. Вот что значит — мама дома.

Однако свободы у Лёшки было куда меньше, чем без мамы.

Сразу после обеда — и снова ему ни с того ни с сего пришлось вымыть руки, подумаешь, немножко налипло