все

тайное становится явным

– “You held me down, but I broke free, I found the love inside of me! Now I don't need a hero to survive, 'cause I already saved my life”16 – впервые за последний месяц Рыжик пел с облегчением.

Юноша вновь сидел в полицейском участке, но теперь не как подозреваемый, а как свидетель. Скоро начнется допрос Александра Сергеевича, поэтому рядом с парнем сидели также Тоня и Лаура. Последней, скорее всего, грозит наказание за умалчивание, но она совсем не волновалась. Староста знала, на что идет.

А вот Тоня вся тряслась. Несмотря на то, что она уже после ссоры с Рыжиком начала что-то подозревать, девушка все еще не опомнилась от предательства с его стороны. Степа мягко приобнял подругу за плечи, чтобы унять дрожь. В объятьях Шелкина быстро расслабилась и даже почти уснула, но в коридор вышла Каток и пригласила ребят в комнату допроса. В помещении почти ничего не было: посередине комнаты стоял обыкновенный деревянный стол, на котором лежали какие-то бумаги, а также шесть стульев – три с мягким сидением для свидетелей, один для следователя, один напротив стола, а также рядом еще один более походящий на табуретку. На последнем сидел бывший классрук с заведенными за спину руками. Стоило Рыжику появиться в комнате, как выражение лица Алекса резко поменялось – теперь на нем читалась нескрываемая жажда мести.

Ребята расселись по местам, однако один из стульев все еще пустовал. Тоня, Степа и Лаура недоуменно переглянулись, и староста уже хотела было задать вопрос, однако ответ на него появился в ту же секунду – в комнату привели Дарью Антоновну и посадили на стул рядом с Алексом. Даже если женщина никого не убивала, она все еще подозревалась как соучастник. Полицейский, который привел бывшую директрису, встал около двери. Начался допрос.

– Первый и самый логичный вопрос, Александр, – записывая что-то на бумаге, деловым тоном произнесла Каток. – Зачем вы все это устроили?

Бывший учитель молчал.

– Вы еще больше проблем хотите? – изподлобья глядя на мужчину, сказал следователь, что стоял у двери.

– Все мои слова будут использованы против меня, верно? – наконец заговорил Александр Сергеевич, невесело усмехаясь. – Так какой смысл мне что-либо говорить?

Все в комнате переглянулись между собой.

– Ладно, терять нечего, – как смог, пожал плечами мужчина. – На самом деле, у меня есть справка об эмоционально неустойчивом расстройстве личности. Если вы

потрудились узнать обо мне информацию, то она должна быть уже у вас на руках.

– Погодите, а как вы тогда устроились в школу? – удивленно спросила следователь. – Людей с психическими отклонениями не берут на работу учителем.

– Вы правы, – кивнул Алекс, – здесь мне помогла Дарья Антоновна. Мы с ней – давние знакомые, поэтому мне не стоило большого труда надавить на ее слабое место.

– То есть, вы действительно были соучастником преступления? – обратилась Каток уже к бывшей директрисе.

– Да, однако, как уже сказал Алекс, поневоле. А Марине Николаевне я о своем «преступлении» именно чтобы мой бывший друг не воплотил угрозы в реальность.

– Мы это учтем, – кивнув, следователь записала что-то в документы, а затем вновь повернулась в мужчине. – Но все же, по какой причине вы решили убить Лауру и свалить все на Степана?

– У меня есть племянник. Мы с ним очень близки. Парень был очень сильно влюблен в Лауру. Однако та разбила ему сердце, отвергнув его. Мой племяш день и ночь не выходил из комнаты, почти ничего не ел и все время плакал. – (На этом моменте Лаура пораженно выдохнула) , -Увидев его в таком состоянии, я не мог оставить все таким образом. А что касается Рыжика: несмотря на все, что я наговорил в том классе, Тоня мне понравилась с первого взгляда. Конечно, не в романтическом плане. А Степа страшно раздражал своими попытками влюбить ее в себя. Вот я и решил все перекинуть на него, тем более, они с Дашей Антоновной довольно похожи. А так на месте парня мог оказаться кто угодно.

Комната погрузилась в тяжелое молчание. Все были в шоке от услышанного.

– То есть, вы добровольно признаете свою вину? – опомнившись первой, спросила Каток.

И Александр Сергеевич, и Дарья Антоновна одновременно кивнули.

– Большое спасибо вам за содействие, господа, в скором времени мы встретимся на суде. А до тех пор вы будете находиться в камерах временного заключения, – следователь сложила бумаги, в которых до этого момента все записывала, выключила диктофон, дождалась, пока подозреваемые выйдут, и повернулась к ребятам. – Вам тоже спасибо, дети. Ваше содействие даже не понадобилось при допросе, как я полагала. Вы все нам очень сильно помогли, особенно ты, Степа. С тебя сняли все обвинения. Тоня и Степан могут идти, а вот с тобой, Лаура, нам еще нужно поговорить.

Кошкин и Шелкина вышли из здания полиции и выдохнули с облегчением. Все-таки место довольно нервирующее.

– Ну все тогда, я пошел, – улыбнувшись, произнес Рыжик. – Встретимся в школе!

Степа по-дружески похлопал Тоню по плечу и зашагал в сторону дома. Однако спустя минуту девушка его окликнула:

– Рыжик, подожди! – подбежала она к парню. – Ты… сможешь меня простить?

Юноша удивленно вскинул брови:

– За что?

– За то, что не верила тебе. И… за все остальное.

Наступила неловкая пауза. Тоня стояла, виновато потупив взгляд, а Степа шокированно смотрел на девушку. И заливисто рассмеялся.

– Т-ты чего тут ржешь?! – смутилась Шелкина.

– Конечно я тебя прощаю, дурочка!– сквозь смех воскликнул Рыжик. – Я уже было подумал, ты мне сейчас встречаться предложишь!

– А почему бы и нет…

Кошкин сразу перестал смеяться.

– Что ты только что сказала?! – не веря собственным ушам, переспросил Степа.

– Я сказала, что непротив отношений, – едва слышно произнесла девушка, прикрывая волосами покрасневшие уши. – Если это еще актуально…

– Конечно актуально!

Рыжик радостно поднял Тоню на руки, немного покрутил и вновь поставил на землю, обнимая за талию. Ребята стояли и смущенно улыбались друг другу.

– Могу я?… – неловко спросил парень. Шелкина в ответ лишь кивнула.

И Степа накрыл своими губами рот девушки. Его поцелуй ощущался совсем по другому: он был чувственным, нежным, ненастойчивым, а главное – приятным. И Тоня наконец поняла, кому на самом деле принадлежало ее сердце все это время. Ребята отстранились, и девушка упала в объятия юноши. Так они простояли еще очень долго, не желая отрываться друг от друга.