носить такую маску?

— Нет, не придётся. Да и мало кому приходится…

Они шли по тропе, через лес, пока он не стал постепенно редеть и перед ними не показалась церковь. Небольшая, каменная, словно стоящая тут тысячи лет и никак не затронутая временем. Рядом же расположились кельи, в которых и жили паладины и просторное поле, для тренировок души и тела.

Перед церковью стояла лишь Сонита, которая каким-то чудом успела добраться сюда быстрее него.

— Где Обериан?

— Он сейчас в церкви. Это тот самый… — не закончила свою мысль Сонита. Стоило Тэлану подойти с Люксионом поближе, как она сама поняла ответ на свой вопрос.

— Здравствуйте. — сказал мальчик.

— Последи за ним. Я должен рассказать всё Обериану.

Тэлан оставил меч снаружи, рядом с прислонённым к стене позолоченным молотом, и зашёл в церковь. Хотя в помещении практически не было окон, и не горели свечи, здесь было достаточно светло. Перед алтарём молился Обериан — текущий настоятель ордена. Наставник Тэлана, величественный паладин, отправивший в небытие больше сотни демонов, на коленях вполголоса молился перед изображением Анарии, богини Света.

— Сонита всё мне рассказала. Я отсюда ощущаю силу Света. Её больше, чем я когда-либо видел в своей долгой жизни. — паладин встал с колен и обернулся к Тэлану. — Мне не нравится то, что задумал Вайронд. И всё-таки если нет другого выбора, то мы обязаны воспитать ребёнка и натренировать к тому моменту, когда будет сражение.

— А мы не могли бы расправиться с Ужасами? Он сказал, что это второй вариант — убить всех их.

— Они окутаны силой безумия, противоположной силе света. И мы могли бы попытаться. Но её слишком много, Тэлан. Ты же был на арене Компеонита. И я был там когда-то. Соберись все наши, со всех земель, даже с удалённых уголков великой пустыни — они, может быть, смогли бы справиться с одним. Высокой ценой. Но шестеро Ужасов? Будь у нас шанс, мы бы попытались. Но это безумие.

— Тогда я принял правильное решение?

— Ты выбрал то, что было необходимо выбрать. Остальное покажет время.

— Я видел её. Оракул.

— Всё-таки седьмой Ужас существует…

Тэлан опешил:

— Она обладает силой Света. Не меньше мальчика. Я точно видел.

— Не забывай её историю. — взгляд Обериана стал серьёзнее, а тон речи стал грубее. — В одних легендах — она герой. Однако в других — она нарушила заветы Света, передающиеся из поколения в поколение. Один из них «Отринь мысли о предательстве». Она ничем не лучше остальных.

— Но сила не покинула её.

— Значит, не смотря на проступки, она важна для Света. Только и всего. Единственно верно поклоняться богине Анарии. Остальное — ересь.

В голове Тэлана не укладывалось всё в единую картину. Все паладины, нарушающие заветы кодекса, лишались своей силы, словно она уходила со временем.

— Хватит этих разговоров. Отринь все эти мысли. — сказал Обериан. — Нужно заниматься обучением мальчика, если мы хотим успеть.

— Хорошо…

— Мам, опять гречка?

— Гил, сын, ты знаешь, что сейчас тяжёлое время. Скоро король одумается, и ты опять будешь есть что-то кроме гречки. Нужно подождать.

— Ладно.

Гилман с чуть менее недовольным видом принялся есть. Он всё понимал. Будучи сыном старосты деревни, он привык к более разнообразной еде, но последнее время у них были проблемы. Их деревня занималась добычей золота на рудниках и долгое время всех всё устраивало. Король не требовал много налогов с земли, у людей хватало еды и всё шло своим чередом. Пока полгода назад, на арене, не умер Граф. Он считался четвёртой большой силой на континенте, имел свои личные земли, неподконтрольные ни Оссорскому королевству, ни Меридии. Тем не менее, торговые связи, проходившие через него, касались и деревни простых рудокопов, потому что чуть ли не две трети золота отправлялось лично Графу на чеканный двор. И так получилось, что Граф за четыреста лет своей жизни не оставил наследников.

Все торговые связи между королевствами и землями Графа были нарушены, что понесло убытки для обеих сторон. Из-за этого король решил повысить налог на добычу ресурсов по всему королевству, чтобы вернуть недостающее золото в казну. Однако в деревне не появилось нового покупателя руды, и в совокупности с увеличенным налогом, денег стало не хватать. А продавать руду в тёмные рынки — путь в темницу. Родители Гилмана подбили всю деревню на то, чтобы устроить забастовку, тем самым прекратив не только отправку налогов, но и добычу золота для королевства.

— А долго ещё ждать? Когда они уже отменят эти повышенные поборы?

— Король — упёртый баран. — говорил отец Гилмана и параллельно ел. — Будет до конца думать, что он прав. Я рассказывал случай с пиратами на южном побережье? Мне в городе рассказывали.

— Это где это тебе в городе успели что-то рассказать? — возмутилась мама Гилмана, а сам он заулыбался.

— В очереди к представителю короля сидел. Рассказали.

«Быстро среагировал»: подумал Гилман.

— Так вот, деревню на юге захватили пираты. Точнее — разграбили. И король попытался скрыть это. Переселили всех выживших в другое место и сказали ничего не рассказывать про то, что великое королевство может ограбить кучка пиратов. Так вот…

Что-то взорвалось на улице. Семья увидела через окно, как в один из соседних домов прилетел огненный шар.

— Они пришли. Чёрт бы их подрал. Гилман, сын, прячься! — глава семейства встал из-за стола.

— Нет! Я помогу! — крикнул Гилман. Отец же строго посмотрел на него и тот в спешке залез на чердак вместе с матерью.

На улице были слышны крики и звон металла. Часть дома заполонил дым, навеянный ветром с горящего рядом здания. В нём раньше жил друг Гилмана, с которым они часто играли на улице и ходили рыбачить.

Дверь их дома была заперта, но в один момент тусклый зелёный дым прошёл через щели двери. Сразу же после этого по петлям начали бить чем-то тяжёлым. Из-за наложенной магии петли всё сильнее трескались, пока дверь окончательно не упала наземь. Внутрь дома зашли два бандита в доспехах, один был с мечом, а второй булавой.

— Постойте! — крикнул отец мальчика и поднял руки. Один из бандитов, не мешкая, подошёл и тут же всадил ему меч в грудь.

Гилман хотел закричать, но его мама закрыла ему ладонью рот. Они оба тихо заплакали.

— Проверь комнаты, затем чердак! — скомандовал убивший другому, пока вытирал меч от крови.

Матерь Гилмана жестом показала ему, чтобы он молчал.

— Не убивайте, только не убивайте! — она стала слезать с чердака и тут же получила удар в живот, и со слезами упала на пол.