Ему каким-то образом удалось пожать плечами, лежа.

— Обещаю.

— Я хотела навестить ее сегодня.

Его взгляд скользнул мимо меня к будильнику.

— Тогда нам нужно заткнуться и пойти спать.

* * *

ОСОБЕННОСТЬ отношений на ОДНУ ночь в том, что они должны длиться только одну ночь. Если вы увлеклись и остались на ночь, следующее утро может быть чертовски неловким. Снова секс? Делаем это на одну ночь и утро? Предложить приготовить завтрак в качестве какой-то странной благодарности за оргазм? Или попытаться ускользнуть оттуда до того, как проснулся твой избранник, из-за чего ты можешь выглядеть полной дурой?

Я предпочитала вообще избегать этого. В прошлом я снимала с себя оковы и шла домой с улыбкой на лице. Но сейчас это было невозможно, когда кто-то приказал остаться с ним, а затем запер дверь квартиры.

Засыпая, мы с Джейкобом находились по разные стороны кровати, между нами был большой промежуток, но, когда я проснулась несколько часов спустя, тяжелая рука прижала мою талию к матрасу. Моя левая нога была перекинута через одну из ног Джейкоба. Он уткнулся носом в изгиб моей шеи где-то в предрассветные часы, и теперь мы лежали, разделяя подушку, его дыхание согревало мое плечо, в то время как солнце выглядывало из-за краев его занавесок, освещая комнату своим полуденным сиянием. Часы показывали 11:06. Вот и все, то, что нужно для того, чтобы попасть в дом престарелых сразу после его открытия.

Я толкнула его плечом.

— Джейкоб.

Он резко проснулся, возвышаясь надо мной, как змея, готовая нанести удар.

Я вскинула руки вверх, между нами.

— Воу.

— Криста? — спросил он хриплым со сна голосом.

— Ага. Все еще здесь.

— Извини, — сказал он, проводя рукой по лицу.

— Нет проблем.

Примечание для себя: никогда больше не пытаться разбудить Джейкоба Ларсона. Мне следовало бы подумать лучше, перед тем как делать это с боевым ветераном, но, поскольку я сама спала всего шесть часов, мой мозг еще не работал.

Теперь, когда угроза насилия миновала, я убрала от него руки и с трудом выпрямилась. Моя нога затекла, но прошлая ночь того стоила.

— Мне нужно вернуться к себе и переодеться, прежде чем отправиться к бабушке, — сказала я. — Встретимся в «Магнолия-Хиллз» около двенадцати тридцати?

Он кивнул и откинулся на спинку кровати.

— Конечно.

Его волосы были растрепаны после того, как он уснул с мокрой головой. Он выглядел усталым и насытившимся, непринужденным, и я его таким еще не видела. Одеяло собралось вокруг его талии, открывая всю красоту его точеной груди.

Я отвела от него взгляд и скатилась с кровати. Мое правое колено подогнулось, и мне пришлось ухватиться за поручень для поддержки.

Руки Джейкоба опустились на мои бедра, поддерживая меня.

— Порядок? — Спросил он.

— Да, просто немного побаливает.

Руки исчезли.

— Я оказываю такое влияние на женщин.

Я бросила на него взгляд через плечо. Его самодовольная ухмылка соответствовала игривому тону. Я прищурилась, глядя на него, и его ухмылка стала шире. Черт возьми. У Джейкоба Ларсона было чувство юмора.

— Я имела в виду мою ногу. Не вагину, — сказала я, пытаясь немного опустить его гигантского эго.

Его рубашка сидела на мне как мешок из-под картошки, но, судя по тому, как он оглядел меня, с таким же успехом я могла бы стоять там совершенно голой.

— Я знал, что должен был тянуть с этим дольше, — протянул он.

— Боже мой, ты самонадеян, — сказала я, собирая свою одежду. Мне так сильно хотелось пописать. Вес его руки давил на мой мочевой пузырь.

Он откинулся назад, заложив руки за голову, напрягая бицепсы так, что искушал мой взгляд, и послал мне мрачную усмешку, исполненную чисто мужским самодовольством.

— Сказала женщина, которая практически умоляла меня о следующем разе.

Я захлопнула рот и, пошатываясь, вышла оттуда, чтобы спрятаться в его ванной. Я действительно умоляла? Господи, помоги мне, если да. Даже сейчас вид его большого тела, прислоненного к изголовью кровати, наполнял мой разум грязными мыслями, и я представляла, как делаю с ним всевозможные вещи, которые стерли бы это самодовольное выражение с его лица.

У нас не было времени ни на одну из них. Бабушка в приоритете. Мне нужно было убраться отсюда, переодеться и убедиться, что ее не кормят наркотой вместо ингибиторов холинэстеразы, которые должны были помочь с потерей памяти.

Я привела себя в порядок, а затем переоделась в свою вчерашнюю одежду. Невозможно было избежать зеркала над раковиной в ванной Джейкоба, и я изо всех сил старалась выглядеть нормально. Мои темно-карие глаза были немного налиты кровью, а полные губы выглядели еще полнее, свидетельствуя о том, как хорошо ими пользовались прошлой ночью. Между ними и моими волосами, которые полностью взбунтовались, пока я спала, я выглядела так, словно меня хорошо и по-настоящему трахнули.

К тому времени, как я вернулась, Джейкоб был на кухне, одетый в пару выцветших джинсов, низко сидящих на бедрах. Он был без рубашки, и мое дыхание со свистом вырвалось из меня с тихим «уфф». Это было совсем другое — видеть все эти мускулы средь бела дня. В мягком свете прошлой ночи тени играли на его коже, смягчая жесткие линии, заставляя его казаться менее массивным, более гибким. И взгляд на него сверху вниз, когда он лежал в постели этим утром, сильно исказил мою точку зрения, заставил меня на мгновение забыть о его огромных размерах. Теперь он казался несокрушимым. И нельзя было игнорировать тот факт, что он выглядел как своего рода вооруженная версия человека. Его бицепсы были такими же большими, как мои бедра. Я могла бы оттолкнуться от его трапециевидных мышц. У него был не столько пресс, сколько кирпичи, уложенные поверх его торса.

Он остановился у стойки и повернулся ко мне, и в нос мне ударил запах свежесваренного кофе.

— Будешь?

Если ты мне дашь, чуть не выпалила я.

Большинство людей испытывали отвращение к вещам, которые их пугали. Вместо этого меня всегда тянуло к ним. Должно быть, это была какая-то болезненная потребность проявить себя. Чтобы убедить себя, что я могла бы быть такой же плохой, такой же подлой и опасной. Или что ничто не пугало великую Кристу Эванс. Какова бы ни была причина, Джейкоб притягивал меня как магнит. Он был наполовину диким, имел ужасную репутацию жестокого человека, и все же, все, о чем я могла думать прямо сейчас, это как убедить этого большого плохого человека позволить мне привязать его к ближайшему столбу. Тот факт, что я фантазировала о