Шрифт:
Закладка:
— Я понял, товарищ Сталин, — спокойно и с достоинством ответил Андрей Януарьевич.
— Тогда можете готовиться.
Первым на выход двинулся Вышинский. Я пропустил его вперед, все еще пребывая в замешательстве от внезапно свалившейся на меня работы. Что-то круто Иосиф Виссарионович стал мне ее подкидывать. Не много ли для всё еще студента? Ведь Винокуров прав, раз это входит в полномочия Верховного суда, пусть те этим и занимаются. Но нет, меня припрягли. Как бы не переломиться под этой тяжестью.
Уже делая шаг за порог кабинета, меня остановил голос Сталина:
— А вас, товарищ Огнев, я попрошу остаться.
Глава 6
Конец ноября 1930 года
— А вас, товарищ Огнев, я попрошу остаться.
Знакомая почему-то фраза, пробирающая до мурашек, словно я шпион какой-то в стане врага. Где я ее мог слышать?
Молча поворачиваюсь и с ожиданием смотрю на товарища Сталина. Дверь за Вышинским закрывается, и лишь тогда Иосиф Виссарионович продолжает.
— Товарищ Огнев, как у вас продвигаются дела по наблюдению за ведением следствия сотрудниками ОГПУ? Есть какие-то результаты, или ничего не поменялось?
— Увы, товарищ Сталин, все также, — пожал я плечами. — Я посмотрел на работу как минимум десятка уполномоченных, но их методы не сильно разнятся. Да и документацию они все ведут кое-как. У кого-то данных по задержанным больше, у кого-то меньше, но четкой и полной картины ведения дела не заполняет никто.
— Вот как, — нахмурился генеральный секретарь. — И что вы по этому поводу думаете?
— Либо так получилось, что это мне пока что попались только такие специалисты, — с легкой иронией в голосе, сказал я, — либо такие люди в ОГПУ не задерживаются. Что их совсем нет — не верю.
— Я вас услышал, — медленно кивнул товарищ Сталин. — Продолжайте работать.
Вот теперь и я покинул кабинет вождя. И, лишь выйдя из Кремля, вспомнил, где я слышал подобную фразу, которой меня остановил Сталин. В моей прошлой жизни мой дед любил подкалывать окружающих ей! «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Так вроде она звучала. Как раз из кинофильма про нашего шпиона во Второй Мировой. Уж анекдотов про этого «Штирлица» я слышал кучу. И не только от деда. Забавное совпадение получилось. Ведь такого фильма в этом времени точно еще нет.
Выкинув это из головы, я поспешил домой. А то из-за срочного вызова в Кремль даже поесть не успел. Пора восполнять силы!
* * *
Сталин посмотрел на закрывшуюся за Сергеем дверь, после чего вернулся к своим мыслям о нынешнем руководстве ОГПУ. Вячеслав совсем сдал. Здоровье все сильнее сказывается на его работе. Пора найти ему замену на столь ответственный пост. Но кого? Раньше самым логичным шагом стало бы назначить на это место его заместителя. Проблема была в том, что Генрих и так уже давно в значительной степени подменяет своего начальника. То есть не может быть не в курсе дел службы и тем более мог бы хоть что-то сделать для улучшения дел. Но нет. Наоборот, судя по тем документам, что изучил Сталин, именно при Ягоде и стал развиваться курс на ужесточение работы с задержанными и ускоренным выполнением судопроизводства. Была у Иосифа Виссарионовича слабая надежда на то, что Огнев найдет опытного следока среди службы. Для поста руководителя он может и не подошел бы, но на роль заместителя — почему нет? А на пост главы ОГПУ Сталин бы поставил верного партийца, которому с грамотным замом не обязательно быть профессионалом своего дела. Не срослось.
— Ладно, — прошептал себе под нос генеральный секретарь, — совсем уж спешить не стоит. Пускай Огнев с Вышинским снова проявят себя.
Заодно будет время присмотреться к другим членам ОГПУ из руководящего состава, — про себя закончил свою мысль Сталин.
* * *
На следующее утро я «переезжал» в Кремль. Андрей обрадовался этому. Его даже не смущало, что нам придется пропустить неделю занятий. А ведь на четвертом курсе большинство предметов — профильные!
— Теория без практики мертва или бесплодна, — весело ответил мне Кондрашев, когда я спросил его, почему он так рад. — А уж такая практика не у каждого юриста бывает! Что уж про нас, студентов, говорить.
Тут он прав. Это я «зажрался» после работы с Жижиленко и Вышинским над законами по коллективизации.
Вопреки моим ожиданиям, кабинет нам выделили не маленький. Квадратов двадцать. Но как оказалось, это было помещение «на троих». В дверях я столкнулся с Андреем Януарьевичем, который руководил двумя рабочими, заносящими мебель.
— Сергей, здравствуй, — протянул он мне руку, после чего перевел взгляд на Кондрашева.
Тот не растерялся и, как только Вышинский отпустил мою руку, представился сам.
— Андрей, — протянул он первым руку. — Работаю под началом Сергея.
— Тезка значит, — хмыкнул Вышинский и представился сам. — Андрей Януарьевич.
— Очень рад познакомиться.
— Чтож, сейчас нам расставят мебель, после чего нужно будет сходить за материалами к Александру Николаевичу, — продолжил Вышинский руководить процессом на правах старшего. — Вот ты, Андрей, и сходишь. А мы с Сергеем пока обсудим, как приняться за это дело.
Кондрашев кривиться не стал, лишь молча кивнув, после чего мы дождались, когда нам расставят столы, стулья и шкафы. Даже телефонный провод принесли с самим аппаратом. Правда лишь один на всех. Его Вышинский тут же определил на стол Андрея — раз уж он выполняет обязанности секретаря, то ему и отвечать на звонки.
Сами столы по распоряжению Андрея Януарьевича были поставлены буквой «П». Во главе оказался стол самого Вышинского, прямо у окна, справа от него мой стол, а слева — стол для Кондрашева. Получилось, что если позвонят, то ответить сможет любой из Андреев, а вот мне для звонка придется уже подниматься из-за стола и обходить его. Но спорить я не стал. Вряд ли такая ситуация будет возникать очень уж часто, если вообще произойдет.
— Итак, — Вышинский уселся за стол и дождался, когда я усядусь
