— Э, пацаны, вы чего? — наконец выдавил он из себя. — Вы забыли, что ли, для чего я вас собрал? Вы кому руку пожимаете? Это же козел тот, который…

— Послушай, ты, — один из пацанов подошел к нему вплотную. — Ты в следующий раз со своим батьком, который твои вещи пропивает, сам разбирайся, понял? А нас в свои истории не вмешивай! Из-за тебя чуть с нормальным пацаном не поссорились. Который, кстати, если по уму разобраться, ничего тебе и не должен, а что был должен — давно уже отдал!

Провожать меня обратно в Москву пришла целая толпа. Помимо тех пацанов, которые не стали со мной ссориться, пришла и девчонка, вручившая мне шахматы у речки.

— Миш, ну ты теперь-то меня не забывай, — она кокетливо стрельнула глазками и всунула мне в руку записку. — Там мой адрес, где я сейчас живу, и тот, где я, скорее всего, остановлюсь, когда поеду в Москву. Если даже я остановлюсь где-то еще, там все равно подскажут, где меня найти — если ты, конечно, захочешь.

С этими словами она крепко меня обняла и чмокнула в щеку.

— Ну, Мишка, ты даешь, — расплылась в улыбке моя неугомонная тетя Маша. — Приехал на десять дней — дров мне нарубил, двор весь от мусора вычистил, друзей новых завел да еще и вон какая красавица тебя провожает! Все успел!

Я промолчал. Не буду же я им рассказывать, что в Москве меня ждут еще три красавицы, с каждой из которых мне надо бы что-то уже решать. Эта девчонка мне тоже очень нравилась — что за черт! Хотя здесь, по крайней мере, у меня был в запасе еще год — а там уж или у меня что-то решится, или она про меня забудет.

— Ну что, напоследок расскажи всем, какие у тебя теперь ближайшие планы? — торжественно произнес отец, когда все родственники по очереди меня обняли, расцеловали и пожелали успехов в спорте.

— Еду на сборы на Северный Кавказ, — скромно ответил я.

Раздались аплодисменты, как будто на концерте.

— Ладно, сын, давай, садись в машину, а то время не ждет, — деловито сказал отец и направился к водительскому сиденью. Я сел рядом с ним, и через несколько секунд отцовская рабочая машина, оставляя позади все деревенские заботы, умчала меня в Москву — навстречу следующим ступеням моей спортивной жизни.

Глава 5

И вот настал момент моего долгожданного возвращения в ставшее уже родным «Динамо»! Радостно обнимаясь со своими товарищами, я про себя отметил, что выглядят они не столько отдохнувшими, сколько уставшими. Конечно, это можно было легко объяснить: турнир высосал из всех нас довольно много сил, да и подготовка к нему была уж очень напряженной. После таких чудовищных нагрузок каждому хочется расслабиться. Конечно, Григорий Семенович и другие тренеры давали нам рекомендации, как можно и расслабиться, и в то же время сохранить свою форму. Но все-таки большинство из нас поехало домой, к родителям, а это по определению сплошное расслабление и обжираловка. Что стремятся делать мамы и бабушки, завидев на пороге родное чадо, которое они видят раз в полгода? Правильно, накормить до отвала! Потом еще раз накормить. И еще раз. И кормить до тех пор, пока чадо не отбудет обратно, и еще дать пару сумок еды с собой.

Может быть, все динамовцы и выполняли предписания тренеров, и делали зарядку, и повторяли приемы, но все-таки домашняя еда и родительская забота — это чересчур сильный соблазн. Особенно для тех, кто фактически еще совсем недавно жил дома и скучает по домашней атмосфере. А такой режим отдыха и для обычного-то человека не слишком полезен, а на спортсменов оказывает просто-таки губительное воздействие. Разумеется, все лишние килограммы уже через несколько дней будут согнаны в зале путем усиленных тренировок и спортивной диеты. Но все-таки жаль, как ни крути, того времени и усилий, которые могли бы быть потрачены на продвижение вперед вместо восстановления прежних результатов.

— Ну что, кто как съездил домой-то? — громко спросил я в раздевалке перед первой тренировкой.

Нас собирали в зале уже в первый же день, для некоторых это было вообще спустя пару часов после приезда. И это было правильно: учитывая весьма серьезные цели, которые перед нами стояли, никаких передышек и раскачек устраивать было нельзя. Десять дней расслабона — сами по себе шикарный подарок и отдых.

— Нормально, — отозвался Лева, который уже успел, по-видимому, вылечить свою ногу и теперь аккуратно пробовал ее на предмет гибкости. — Я так по шапке сто лет уже не получал.

— За травму, что ли? — догадался я.

— А за что же, — подтвердил Лева.

— А как это за травму можно по шапке-то получить? — удивился Сеня. — Ты же пострадал, наоборот!

— Ну вот за это, считай, и еще раз пострадал, — невесело усмехнулся Лева. — Мать как увидела — давай вопить: вот, мол, я же говорила, что не хрена по этим боксам шататься, если бы ты, недоумок эдакий, меня слушался, то был бы цел и невредим, мол иди лучше на стройку работать или на завод, как все нормальные люди… Отец там пытался чего-то вставить, но с моей матерью это бесполезно.

— И чем все закончилось? — спросил я.

— Да ничем, — махнул рукой Лева. — Закончилось тем, что я все десять дней просидел дома под надзором, раз в сутки по вечерам выходя гулять под строгим маменькиным контролем ровно на час. Водила меня по двору и вокруг дома кругами, как заключенного на прогулке. А на прощание вообще выдала, дескать, еще раз там чего-нибудь себе переломаешь — лучше на глаза мне не попадайся, а то вообще всего переломаю, чтобы знал, как мать не слушаться.

— Вот это да, — изумился Сеня. — Неужели так бывает? Она же мама!

Лева иронично посмотрел на него: дескать, какие твои годы, парень, еще и не такое в жизни увидишь. Я же родителей Левы помнил очень хорошо после той встречи в пионерском лагере. При таких родителях, и враги ненужны, прости господи, что скажешь.

— А у тебя-то как все прошло? — спросил я Сеню, чтобы отвлечь ребят от нелегкой Левиной истории.

— Ой, у меня все было просто замечательно, — мечтательно прикрыл глаза Сеня. — Мама