— Ой, не говори, — мать откинула челку со лба. — Он уже тогда всех достал. Так, как сейчас, он, конечно, тогда не пил, но для подростка закладывал за воротник все равно прилично. Поэтому всегда был развязным… Ну, в общем, с твоим отцом у них постоянно был конфликт из-за меня. Я-то ни к кому уходить уже не хотела. И физически Витька всегда побеждал, потому что, как у нас тогда говорили, все свои мозги в мышцы перекачал.

— Но всему рано или поздно наступает конец! — гордо вставил отец. Мать умиленно посмотрела на него.

— В общем, когда он садился, мы чувствовали себя более-менее спокойно, — продолжила она. — Тем более что жизнь его становилась все более криминальной, и была, честно говоря, надежда, что однажды он где-нибудь сгинет навсегда. Он же ведь не только мне — всему поселку стал житья не давать! Как напьется — сразу идет буянить куда в башку пьяную взбредет. Орет, что он тут главный, что все должны перед ним по струночке ходить, потому что он здесь с рождения живет… Машка вон тоже здесь с рождения живет, и что? Ну а перед тем, как он в третий раз сел — пока что в последний — они с отцом опять повздорили, чуть ли не до драки. Хотя нет, до драки тогда все-таки еще не дошло, но, когда уходил, он ему сказал что-то вроде «бойся» или как-то так…

— «Ходи и оглядывайся, я еще появлюсь и ты пожалеешь, что связался», — процитировал отец.

— Вот-вот, — кивнула мать. — А потом его взяли за что-то, буквально на следующий день, или через день, что ли… И когда мы узнали, что он опять сел, то я места себе не находила. Он ведь садится-то ненадолго: год-два-три — и на свободе. А я все думаю: выйдет — и опять начнет приставать. Уж прямо не знаю, куда и деться-то от козла этого… Жилье обменять? Так домик вроде старенький, на что-то хорошее его вряд ли обменяешь. Если только совсем уж в какой-то глуши. А что Машка в той глуши делать-то будет? Тут все-таки и места уже родные, и природа вон какая, и до Москвы недалеко — считай, почти в столице.

— И вы приезжаете в Москву — есть где остановиться, — вставила тетя Маша свои пять копеек.

— И это тоже, — кивнула мама, — хотя, честно говоря, это не главное. Где остановиться-то, нашли бы — знакомых много, да и не так уж часто мы в Москву-то ездим. Главное — некуда деваться-то. Вроде как и сложно здесь с этим придурком, а и уехать некуда. Это же нужно найти хороший вариант обмена, нужно придумать, как быть с работой…

— Ну вот видишь, как хорошо, — снова вмешалась тетя Маша, — теперь ничего придумывать и не надо. Пока мы с тобой гуляли, наши ребята все без нас решили.

— Это точно, — улыбнулась мать, — я даже не ожидала такого, честно говоря. Он же ведь смотрит, что здесь люди интеллигентные, и борзее все сильнее. Ну теперь-то уж десять раз подумает — лезть ли снова. Тумаки таких дураков хорошо убеждают.

«Ну ничего себе», — подумал я. «Все, что я хотел — это утихомирить бухого невменоза. Можно сказать, я вообще двинул ему чисто на рефлексах, не особо задумываясь. А получается, я одним махом решил застарелую семейную проблему? Ай да я. Вот бы все проблемы в теперешней моей жизни решались так же быстро и легко!».

По счастью, у отца не оставалось ни малейших сомнений в том, что семейную угрозу ликвидировал именно он. У него был невероятно гордый вид — хотя и несколько комичный, потому что переносица была измазана зеленкой, и он был похож на какую-то боевую птицу редкой раскраски. Ну и пусть. Все эти мелочи определенно того стоили. У отца появится уверенность в себе, мать с теткой вздохнут посвободнее, а этот придурок Витька, когда проспится, сам уже не вспомнит, от кого в морду получил. Он небось каждое утро просыпается с этими ощущениями — всех не упомнишь, а с каждодневной похмелюги вспомнить бы, как тебя зовут и где ты находишься.

— Ну а как у тебя-то дела? — мать вдруг вспомнила, что здесь был не только ее муж, но и я. — Как тебе здесь, на природе-то? Ты последний раз-то тут давно уже был, наверно, мало что помнишь.

— Да все нормально, мам, — ответил я. — Природа отличная, потренироваться можно, еда вкусная, кровать удобная — что еще нужно для счастья?

Честно говоря, я немного лукавил. Нет, условия здесь и вправду были царские. Но теперь мое настроение отравляла эта история с соседом. Мне почему-то казалось, что конфликт с придурковатым папашей и его таким же придурковатым сынком просто так не закончится. Витька-то, может, и не вспомнит, где по мордасам схлопотал. А вот его сынуля, завидев папу с фингалом, точно не забудет, откуда он вернулся. Ну и потом, если уж дерьмо в человеке кипит, то просто так его оттуда не выгнать. А тут не один, а сразу два персонажа. Эх…

Тем временем дни в Подмосковье летели один за другим. Я не успевал оглянуться, как наступал очередной вечер. Все-таки жизнь в деревне — это фактически единение с природой и, можно сказать, возвращение к истокам человечества. Свежий воздух, здоровая еда, отличный водоем, сосновые боры, где невозможно надышаться… К тому же было полно работы по дому, которая с успехом заменяла мне полноценные тренировки в зале — тем более что тренироваться на свежем воздухе было даже полезнее. Следуя наставлениям Григория Семеновича, я старался не только поддерживать уже имеющуюся физическую форму, но и развивать ее, давая себе более серьезные нагрузки.

Давалось мне это довольно легко, из чего я сделал вывод, что делал все правильно, да и память прошлой жизни подсказывала, как лучше всего организовать свою нагрузку в течение дня, чтобы получить наибольший эффект. Сама же физическая активность здесь была нестандартной и непривычной — это тоже положительно сказывалось на моем состоянии: организм не застывал в одних и тех же привычных действиях изо дня в день, а развивался, как говорится, разносторонне. По моим расчетам, все это должно мне было помочь выдержать предстоящие тренировки в высокогорье. А коварность таких сборов я прекрасно знал и помнил.

Каждое мое подмосковное утро