вселенной? Специально не хочу выражаться, вдруг все это будут читать потомки. О чём я вообще думаю? Началось всё хорошо, я бы даже сказал очень хорошо. Мария Семеновна приготовила сырники, было вкусно. А ещё был душистый чай. Мы вели непринуждённую беседу, я рассказал о своём желании уехать в ближайшее время. Богдан Алексеевич ухмыльнулся и посоветовал сходить к Алексею Митричу, он уж точно должен подвезти. Сразу после завтрака я решил последовать его совету. Открыл дверь на улицу. Приятная утренняя прохлада потихоньку сменялась теплом дня. На пороге меня ждал мужчина в клетчатом костюме, рубашке и старом кепи. Его лицо украшали чёрная густая аккуратно стриженая борода. Такая стрижка бороды, вроде, называется «французская вилка». Да, жизнь в столице даёт абсолютно бесполезные знания. Он стоял и всматривался в меня. По ощущениям, всматривался он в меня целую вечность так пристально, будто пытался разглядеть что-то за мной. Затем он пригласил меня присесть на лавочку возле веранды. Он заговорил первым, его голос показался мне холодным и пугающим. В манере его речи тоже было что-то эдакое. Что-то, что удерживало внимание. Наверное, это были постоянные паузы и резкое ускорение речи, которое совсем невозможно предугадать:

– Доброе утро, дорогой Василе. Как вам спалось? Всё хорошо? – спросил неизвестный мне человек в костюме.

– Доброе утро, всё хорошо, спасибо за беспокойство. Извините меня, я не успел с вами познакомиться, – ответил смущенно я.

– Этого не требовалось. Я про вас всё слышал, а вам необязательно знать про каждого человека в радиусе пары километров. Так и с ума сойти можно. А куда это вы так рано? – довольно грубо спросил неизвестный мне человек.

– Решил, что уже достаточно доставляю хлопот и пора ехать домой, – холодно ответил я.

– Хм. Вот с этим будет пара накладок. Василе, вы вчера видели что-нибудь?

У меня подскочил пульс, я онемел, язык перестал подчиняться мне. Я не должен больше так бояться. Сквозь страх мне удалось процедить:

– Г-г-где видел?

– Ну вечером, что же вы так. Верно, забыли? – совершенно непринужденно спросил человек напротив меня.

Я промычал что-то невыразительное в ответ. Человек продолжал:

– Значит видели. Это же отлично, почему вы так загрустили? Это же для вас специально было устроено! Было бы обидно, если бы всё осталось незамеченным. Жалко, что не присутствовал я, но меня такое уже давно не интересует. Все эти альтернативные виды весёлого досуга заставляют меня скучать. Должно быть, вы думаете о том, каким же образом я тогда узнал обо всём происходящем? Таким же, каким я знаю о том, что через три минуты из-за скачка напряжения одна из ламп, которые чинит Богдан Алексеевич лопнет. У вас сейчас много вопросов. Не бойтесь, абсолютно на все вы получите ответы. Алексей Митрич сейчас в отъезде. Но он должен вернуться скоро. Не пугайтесь вы так, с вами ничего не будет, никто вас и пальцем не тронет, особенно после случившегося. Даю вам слово, у нас совершенно порядочная станица. К тому, что вы видели вчера мы вернёмся немного позже. О вашей ситуации осведомлены все жителя Старороговской, никто здесь не позволит вам уйти пешком. Одно ваше пешее путешествие уже закончилось не слишком удачно, но тут уж как посмотреть. Предлагаю вам следующий план действия, от которого вы попросту не сможете отказаться. Я дам вам листочек с адресами, если их можно так назвать. Эти люди обещали помочь устроить небольшой праздник в честь вашего выздоровления и высказали ярое желание с вами познакомиться. Я им уже всё пообещал. Вы придёте к ним, познакомитесь и передадите, что нужно будет прийти в дом к Богдану Алексеевичу к шести часам. Вы всё равно смурнее тучи, Василе! Сегодня отличная погода, а вас ждет отличная компания! Всё будет хорошо! Не беспокойтесь. А теперь: три, два, один.

Послышался звук разбитого стекла. Я остался стоять в ступоре, но решил не подавать виду:

– Извините, я совсем забыл спросить, как вас зовут?

– Не извиняйтесь, Василе. Можете называть меня Ий. Вот такое интересное имя. Можете считать, что мордовское.

С этими словами человек, назвавший себя Ий, поднялся с лавки, поправил кепи и быстро зашагал по дороге. Прямо сейчас гляжу на «список адресов», который он мне дал. Теперь я понял его странную улыбку. На бумаге было обозначено пять пунктов:

1. Небольшой дом с желтой крышей недалеко от почты

2. Дом с зеленой крышей возле озера

3. Дом с небесно- голубой крышей рядом с полем

4. Дом с черной крышей возле леса

5. Дом с красной крышей возле Вас

Всё очень схематично. С другой стороны, наименования, вроде «Улица Хозяйственная», видимо, не слишком прижились в этой деревушке. Кстати, пока мы сидели на лавке, я принялся считать дома. Здесь их достаточно. Насчитал я домов двадцать, могу ошибаться. Как же всё странно, словами не передать. На часах десять утра, а я уже чувствую себя потерянным в океане безумия. Хаотичность в неразумных дозах – злейшее зло из всего, что может существовать, впрочем, с порядком ситуация похожая. Надеюсь, на адекватность людей из списка, большего сделать не могу. Почему я? Чувствую до сих пор, что ко мне будто что-то прицепилось, и я не отцеплюсь от этого еще долгое время. Не буду задерживаться, чем быстрее закончу свой «обход», тем быстрее смогу обдумать всё. Пора идти.

День 1,5

Не знаю, с чего начать. Описать общие впечатления или сразу перейти к частным? На часах половина пятого, до вечерней встречи полтора часа. Решил занять время описанием произошедшего. Страшно. Очень страшно.

Сперва я пошёл к дому с красной крышей. Он действительно был рядом. Оказалось, что дом принадлежит местному врачу Никите Соломоновичу. Дом был обставлен довольно минималистично. Приём был радушный, можно сказать даже чересчур. В какой-то момент моё приглашение перетекло в полноценный врачебный досмотр. Поначалу я сопротивлялся, но затем подумал, что подобное не помешает в сложившейся ситуации. Ничего особо нового я не услышал. «Будьте спокойны и пейте больше чаю» – резюмировал станичный врач. Но всё же кое-что в нашем небольшом разговоре меня насторожило. Никита Соломонович спросил у меня:

– Василе, дорогой, а вы так и не вспомнили про тот вечер?

– Что- то всплывает в памяти, но для меня это слишком травматично, если честно.

– Понимаю- понимаю, а каких- то странных позывов не было?

– В каком плане?

– Ну знаете, после различных травм у людей могут наблюдаться изменения в поведении. Например, упадет вам на вашу светлую голову что-нибудь эдакое, вы голову почешете, пойдёте дальше, а разум зародит стойкое желание съесть квашенной капусты, при этом к квашенной капусте вы до этого сто лет не прикасались, да ещё бы столько же не прикасались бы. А потом окажется, что у