— Ну, а для чего же, собственно, человек живет? — снова приподняла свои красивые брови Мирандолина.

— Для денег? — настороженно спросил Саша.

Петушков ехидно посмеивался.

— А разве вы, сэр, собираетесь жить без денег?

— Нет, не собираюсь! — горячо сказал Саша. — Я за то, чтобы все люди хорошо зарабатывали! Только честным путем! И я за то… чтобы у нас не было паразитов!

— Может быть, вы думаете, что мы паразиты? — спросила Клара и многозначительно посмотрела на подругу.

— А что вы думаете, девоньки? — качнула головой бабушка. — Может, и паразиты? А?

Петушков пощелкал пальцами.

— Каждый человек, бабуся, живет только один раз.

— Ну и что же, милый?

— И каждый человек живет, как умеет… Жить надо красиво, бабуся! А без денег жить невозможно.

— А на какие же деньги вы живете сейчас, девоньки?

— Потрясно! — картинно развела руками Клара. — Что же, у нас родителей нет, что ли?

— Вот именно! — прибавила Мирандолина. — Мой папа, например, очень хочет, чтобы я красиво одевалась… И вообще пользовалась успехом.

— Попался бы мне твой папа! — тихо проворчала бабушка.

— Да что же это за бестактный разговор! — закипела Лиза. — Бабушка, дай нам, наконец, чаю!

— Чего?

— Чаю! Я несколько раз просила…

— Нету чаю, внучка.

— Как «нету»? Почему?

— Кончился! — развела руками бабушка, но глаза ее смеялись. — Вот так, значит…

— Но ты же в магазин ходила сегодня!

— А про чай забыла!

Бабушка повернулась и ушла в кухню.

— Сердитая старушенция! — прошептал Петушков.

— Нет, вы не подумайте чего-нибудь… — робко оправдывалась Лиза. — Она добрая… Просто у нас действительно кончился чай… Мы еще соберемся… в следующий раз.

— Здесь и потанцевать можно? — спросила Клара.

— Вполне, — тоном хозяина сказал Петушков. — Шедевральная веранда!

— Конечно! — воскликнула Лиза. — У меня хороший патефон!

— Я принесу заграничную пластинку, — сказала Клара. — Потрясный твист! — И, обращаясь к Петушкову, прибавила: — Гарри, вы нас проводите?

— Что за вопрос? — прищелкнул каблуками Петушков. — Миледи, я к вашим услугам.

— Пока! — сложила губы колечком Мирандолина.

— Гуд бай, — поклонился Петушков и следом за девицами спустился с крыльца.

О чем-то переговариваясь и посмеиваясь, они неторопливо шли по дорожке мимо кустов сирени. Когда стукнула калитка, Саша вздохнул и пожал плечами.

— Какие… «потрясные» пустышки!

Лиза не ответила.

— Ты слышишь, Лиза?

— Позволь мне иметь свое мнение о людях, — сказала она, не глядя на него.

— Нет, ты только подумай, какой вздор молол этот Гарри! «Каждый человек живет один раз, и каждый живет, как умеет!»

— Но ведь человек действительно живет один раз! — неуверенно проговорила Лиза, сидя на диване, меланхолически поглаживая пальцем телефонную трубку.

— Да, один раз! — взволнованно сказал он и помедлил, потому что начал заикаться. — Один раз! Но что значит «живет, как умеет»? Ведь так можно оправдать всякое жульничество, всякую подлость во имя денег! Да так рассуждать только капиталисты могут!

— Именно капиталисты! — прибавила Катя и села на диван рядом с сестрой. — Неужели ты их не раскусила?

Лиза рассмеялась.

— Что вы болтаете? Ну какие же они капиталисты?

— Я не утверждаю, что они капиталисты, — сказал Саша. — Они просто… ничтожества! Ты помнишь, во время весенних каникул комитет комсомола проводил в школе диспут о капиталистических пережитках?

— Я не была на диспуте… Терпеть не могу никаких собраний!

— Да, ты не была, и, кстати сказать, совсем напрасно — это был очень интересный диспут… Так вот я подумал сейчас: этих типов можно было бы во время диспута демонстрировать. Живые экспонаты!

Лиза посмотрела на Сашу, и он ясно увидел в синих глазах холодную отчужденность.

— Ты… очень много позволяешь себе, Саша! Они просто веселились… шутили…

— Шутили, веселились?… — подхватила Катя. — Да они всю свою душу показали!

Саша поднялся со стула. Он был очень бледен.

— Ты надоел мне, Рыбин, со своими нравоучениями! Понимаешь? На-до-ел! — Лиза тут же подумала, что не должна была говорить этих гадких, оскорбительных слов, но в запальчивости не могла остановиться.

— Лиза! — вскрикнула Катя, хватая ее за руку. — Саша — твой лучший друг!

Лиза вырвала руку.

— Не надо мне таких друзей!

Саша стоял, ошеломленный, посреди веранды, открыл рот, чтобы сказать что-то, но она предупредила его грубым окриком:

— Лучше не заикайся!

Саша повернулся и выскочил во двор. Умолкнувшие девочки долго слышали, как тихую улицу тревожат его быстрые удаляющиеся шаги.

— Как тебе не стыдно, Лиза! — прошептала Катя.

— Отстань!

На веранду вышла бабушка.

— Ушли гости-то? — иронически спросила она. — Ну что ж, девочки, давайте пить чай.

— Чай? — ахнула Лиза. — Да ведь ты сказала, что у нас нет чаю!

— Для синеволосых нету, Лизонька. Только для синеволосых…

— Ну, знаешь!.. Ну, знаешь!.. — Лиза задохнулась от негодования. — Я тебе этого никогда не прощу, Прасковья Антоновна! — и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

— Сказилась! — сказала бабушка, употребляя очень распространенное в Ростове слово, означающее «сошла с ума». — Ей-богу, сказилась!..

В своей комнате обозленная Лиза ничком легла на кровать и, зарывшись в подушку лицом, заплакала. И ей было непонятно, на кого она злится — на Сашу, на бабушку или на себя.

Глава ДЕВЯТАЯ

Отец и Сережа вернулись в одиннадцатом часу. Оба были веселые и возбужденные, и еще с крыльца отец громко крикнул:

— Эй! Кто здесь в тереме живет? Поскорее дайте нам. заморить червячка, и мы ляжем спать! Мы рано уходим на демонстрацию.

Они быстро поужинали и легли. Сережа долго ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть, взволнованный увиденной кинокартиной. Правда, картину эту он смотрел уже в четырнадцатый раз. Но ведь она была о Чапаеве! И, вспоминая подвиги легендарного полководца, Сережа почему-то всякий раз представлял самого себя на лихом коне, со сверкающей саблей в руке.

Сережа не спал даже тогда, когда погасли все огни в доме, и поэтому отчетливо слышал, как в их комнате скрипнула дверь, и сквозь прищуренные веки разглядел на пороге сестру в длинной ночной сорочке. «Наверно, Лизка опять за Рыжиком пришла», — подумал он, прижимая к груди котенка.

Однако на этот раз котенок ее не интересовал.

— Папа, ты спишь? — шепотом спросила она.

— Что? — сонно пробормотал отец.

— Я спрашиваю, ты спишь?

— Что тебе?

Она села в кресло и помедлила.

— Мне надо поговорить с тобой, папа… Можно?

— Ну что ж, давай поговорим.

Она снова помолчала.

— Ну, выкладывай, что там у тебя накипело, дочка.

— Папа, — задумчиво сказала Лиза, закладывая руки за голову, — скажи, пожалуйста, зачем человек живет на свете?

Отец удивленно приподнял голову с подушки.

— Гм… странный вопрос! Что это у тебя за мысли по ночам?

— Нет, ты скажи, зачем человек живет?

— Я даже не знаю, что тебе ответить, Лиза…