Шрифт:
Закладка:
Однако тот век, в течение которого германцы как независимая нация отделились от общего союза, имел особенную важность для судеб немецкого народа. И кажется, что невозможно даже и теперь вполне оценить с некоторых сторон результаты этого отделения. Германские языки имеют целый ряд общих слов, не встречающихся в других индоевропейских языках; они могли образоваться только у германского первобытного народа – конечно, не тотчас после национального отделения от славян, а, быть может, только после целого ряда поколений и также путем многократных взаимных заимствований, передававшихся от племени к племени. Из этого общегерманского особого запаса выдвигается новый мир названий разных предметов. Выступает отечественная липа, позднейшее немецкое национальное дерево; появляются северный олень, косуля, олень, лисица, белка. Прежде всего, однако, выделяются море с его волнением, залив и пролив, утес, морской берег и остров, кит, тюлень, чайка – все это новые общегерманские понятия. А рядом с природой выдвигается и человек; развивается терминология мореплавания и астрономии. Все это – явления такого рода, что напоминают о Балтийском море и его культурных странах с их фауной и флорой; живое воображение охотно свяжет их возникновение в языке со вступлением нашего народа в его древнейшую германскую родину.
Другие группы общегерманской сокровищницы языка, кажется, указывают на позднейшие приобретения германской культуры при Балтийском море, на возникновение кузнечного мастерства с массой выражений для обозначения его техники, утвари и оружия, на улучшение скудных построек, на приручение лошади для запряжки и езды верхом, на прогресс в одежде и пище – одним словом, указывают на такие события, исторически развивающееся значение которых частью уже известно нам из предыдущего рассмотрения доисторических германских эпох.
В этом пункте доисторическое и лингвистическое исследования связываются, и для этого именно времени сравнение позднейших германских наречий дает нам самый ценный ключ для уразумения уже тогда наступившего национального расчленения. В то время как германцы овладели западной половиной бассейна Балтийского моря и вместе с тем приобрели для себя оседлость при восточной бухте Северного моря, они начали распадаться (может быть, в силу значительно древнейшего отделительного процесса, на три большие группы: восточных германцев – почти до водораздела между Одером и Эльбой, западных – при Эльбе и к западу от Эльбы, и северных – в Дании и на Скандинавском полуострове. Из этих трех групп северные и восточные германцы были, очевидно, в более близком между собою родстве; хотя мнения о взаимных отношениях этих двух групп, как и об отношениях обитателей северных стран к западным германцам расходятся. Верно, однако, то, что нынешние немцы по существу происходят от западных германцев, между тем как северные германцы большею частью продолжают жить в современных датчанах и скандинавах, а отчасти вместе с восточными германцами после весьма многих странствий доставили германскую кровь для образования нынешних романских наций.
Западные германцы, в свою очередь, согласно одному древнему племенному преданию, подразделились на три большие группы – ингвеонов (Ingwäonen), иствеонов (Istwäonen) и герминонов (Herminonen): им соответствуют в существенных чертах позднейшие нижнегерманцы фризского и англосаксонского племени, средненемецкие франки и верхнегерманцы в их раздвоении на швабо-алеманнов и отчасти баварцев. В самые ранние времена, какие только может запомнить история, средненемецкие франки уже стремились на запад – к Рейну, позднейшие верхнегерманцы осели внутри страны по Средней Эльбе, а для англосаксонцев и фризов открывались перспективы на Северное море, на смелое плавание до устьев Рейна и до меловых скал Англии.
Глава 2
Дохристианские народные движения в Средней Европе. Первое западногерманское переселение
По одному иранскому сказанию Ормузд господство над миром передает Яме. Последний царствует счастливо и мудро. Люди и пастбищные животные под его покровительством размножаются так сильно, что многократно приходится ему требовать от земли, чтобы она расширилась, образуя простор для тварей и людей. Но во всеведении своем Ормузд предвидит, что такое счастливое состояние не будет вечно длиться и что для земли должно наступить такое время, когда люди и твари на ней погибнут; поэтому он приказывает Яме развести сад, в который доставляются самые лучшие растения и превосходнейшие животные и люди. Обитатели этого сада будут жить беспечально, не затрагиваемые теми страданиями, которые составляют удел всего остального мира: когда в будущем земля опустеет, обитатели эти выйдут из своего сада и вновь ее заселят[17].
Глубокий смысл этого мифа религиозного характера; во внешней же его оболочке нашли себе трогательное выражение общие заботы и судьбы всех европейских и азиатских кочевых народов самых отдаленных времен. Достаточно одного века мудрого и счастливого правления, чтобы пастушеский народ и пастбищные твари размножились до такой степени, что, по-видимому, спасение от смерти и погибели возможно лишь при помощи божественного или полубожественного властного слова, заставляющего землю расширить свои пределы. Даже сила этого слова не приостанавливает окончательного падения. Только Ормузд с его прозревающей будущее мудростью может научить, как можно спастись от погибели. Сад должен быть культивирован дли отборных экземпляров людей и животных, интенсивная обработка страны должна быть начата носителями прогресса – для того чтобы создать новый мир с более высокой цивилизацией, когда исчезнут пастушеские народы с их склонностью к бродяжеству и их первобытной обработкой земли.
В этой картине нет недостатка ни в единой черте типической судьбы пастушеских народов: чересчур часто они после ряда несчастных годов погибают; всегда в благоприятные времена растет их потребность в расширении пастбищных районов, и если такое расширение встречает препятствия со стороны чужих орд, то народы эти или истребляются в борьбе с теми, на кого они произвели нападение, или им приходится перейти к земледелию. Эти немногие черты, невзирая на большие, сложные и косвенные влияния, дают содержание историческим событиям целых столетий, может быть, даже тысячелетий, в течение которых совершились те народные переселении, отзвуком которых наполнена древнейшая известная нам история нашего народа.
На содержание кочевой семьи в далеких равнинах гористой Азии требуется и требовалось, при равенстве основных условий, в незапамятные времена стадо приблизительно в триста голов скота. Подобное стадо для своего прокормления требует в Туркестане или в Южной Сибири, а также к юго-востоку, в гористой области, не меньше шестой части географической квадратной мили. Стало быть, племя в 10 000 душ не может здесь просуществовать, не располагая областью протяжением от 200 до 300 квадратных миль, А каково же было его положение, когда оно вследствие благоприятных внешних условий в течение одного века удвоилось или утроилось? Земля не выносила уже тогда
