Шрифт:
Закладка:
Вот оно – все украденное оружие минус некоторое количество патронов, ныне засевших в стенах пиццерии в центре Тенсты, а также в трех молодых людях из соперничающей группировки, которые чудесным образом остались живы. Какое-то иное объяснение представлялось Викингу совершенно невероятным.
Само собой, ему не было нужды ехать в Тенсту – коллеги прекрасно справятся с делом без него.
Дверь открылась без стука. Администратор заглянула в кабинет.
– Проветриваешь?
Он поднял на нее быстрый взгляд, снова вернулся к компьютеру.
– Мне показалось, что тут какой-то странный химический запах, – проговорил он.
Она топталась в дверях, глядя на него с подозрением.
– Я включу сигнализацию, когда буду уходить, – заверил он.
Она закрыла за собой дверь. Он слышал, как она прошелестела по коридору и вышла на улицу. Дождался, пока в здании все стихло. Затем достал письмо и нингидриновый спрей, поставил его на прежнее место в кабинете Роланда Ларссона, спрятал бумагу в пакетик для улик.
Когда он уже выезжал с парковки, затренькал телефон. Звонила заместитель начальника региональной полиции из Умео.
– В Эльвбю массовая вспышка ковида, – сказала она. – Ты не мог бы взять на себя дежурство в выходные?
Викинг сделал глубокий вдох. В горле скреблась рыбья кость. Девять дней до операции.
– Ответ «нет», – сказал он. – Я занят расследованием кражи оружия. Целый арсенал, который…
– Это может подождать до понедельника. Мы хотели бы, чтобы ты взял на себя дежурство.
На пару мгновений он крепко зажмурился.
– Увы, – ответил он. – Очень сожалею. Но никак не получится.
Прямо из машины он забронировал себе авиабилет.
Стентрэск – муниципалитет лена Норрботтен в Лапландии. Центр – Стентрэск. Город называют «Воротами к порогам», это выражение сохранилось со времен путешествия Карла Линнея в Лапландию в 1732 году.
Стентрэск расположен на реке Питеэльвен в регионе Норрботтен, ближайшие населенные пункты на юге – Эльвбю и Арвидсъяур, на востоке – Буден, а также Йоккмокк на севере.
В церковном плане с 1809 года принадлежит к общине Стентрэск, до того – к общине Недерлулео.
До 1893 года населенный пункт подчинялся окружному суду Йоккмокка, затем до 1928 года существовал суд Стентрэска. С 1971 по 2002 год Стентрэск относился к судебному округу Будена, а с 2002 года входит в судебный округ Лулео.
В муниципалитете проживает 9031 человек.
В последние четыре десятилетия наблюдалась умеренно отрицательная динамика населения.
(Из книги «Факты о муниципалитетах Швеции») Когда Викинг был маленьким, он очень любил музыку. Мама Карин играла мелодии из оранжевого песенника «Поем под фортепьяно», он стоял рядом на табуреточке и пел. Он все легко заучивал наизусть, в особенности песенные тексты, а также библейские изречения и диалоги из телепрограмм. Его мальчишеский голос не отличался красотой, но в узком регистре точно брал все ноты.
Папа Густав находил его манеру все время петь утомительной, чтобы не сказать идиотской. Он мог довольно резко сказать сыну при всех, чтобы тот заткнулся, но Викинг не слушался отца. Густав никогда не бил его на глазах у других, однако дома мог влепить пощечину и задать березовой каши.
Знаменитый хит Анны-Лены Лёфгрен «Счастливая улица» стал одной из первых песен, которые он выучил целиком на слух по радио, возможно, одновременно с «Сегодня ночью мне приснился сон». То было летом 1967-го, ему еще не исполнилось пяти. Обе песни он до сих пор помнил наизусть. Но теперь он знал, что текст песни «Сегодня ночью мне приснился сон» написал Корнелис Вресвик, а «Счастливая улица» – кавер итальянского оригинала.
В Тенсте он не бывал тридцать лет. Еще до того, как он попал туда, там уже все было закатано в бетон – если, конечно, сравнивать с Буллербю. Как тогда, так и теперь дома возвышались высоко над землей. Возможно, фасады теперь стали посветлее в результате волевого политического решения сделать новостройки миллионной программы менее стигматизированными. Получилось не очень.
Площадь Рисингеплан, место жизни задержанного подростка, состояла из нескольких семиэтажных бетонных домов, построенных над подземной парковкой. Плоские крыши, лоджии вместо балконов. Высокие дома создавали идеальные тоннели для ветров, берущихся из ниоткуда, так что жители вечно ходили со слезящимися глазами, ловя ртом воздух. Площадь Сутингеплан, где Викинг жил в годы учебы в Полицейской академии, находилась в полукилометре от этого места или даже еще ближе, по другую сторону торгового центра.
Он заплатил за такси, водитель уехал, резко взяв с места. Закинув рюкзак за одно плечо, Викинг взглянул на карту в телефоне.
Место, которое он искал, оказалось позади него.
Сороковой подъезд был одним из вереницы совершенно одинаковых подъездов в домах-близнецах. Сообщалось, что подозреваемый проживал на третьем этаже. Викинг покосился на блестящие оконные стекла. Подросток, комната которого забита огнестрельным оружием. Вопрос в том, как оно туда попало. Задержанный не имел прямого отношения к Стентрэску. Знали ли его младшие братья и сестры, что он держит под кроватью? Как они это восприняли? Со страхом или с восхищением?
Те, кто не находит себе места в обществе, обычно обустраивают себе убежище за его пределами. Вечная истина.
Он огляделся. Вокруг повис запах выхлопных газов и только что срезанной травы. К этому сочетанию он всегда испытывал слабость. Чуть вдалеке он разглядел лесок с рослыми соснами и пышными лиственными деревьями. Это немного напоминает о зелени вокруг квартала Трескет. Он где-то читал об итальянских телевизионщиках, поехавших в самый бедный и преступный шведский район, чтобы сделать скандальный репортаж о нищете – добравшись до места, они подумали, что ошиблись адресом. Он прекрасно понимал почему. Здесь, как уже сказано, не Буллербю, но с домами все в порядке. И с улицами тоже. В том, что общество не выполняет свою функцию, виноваты не здания – и не деревья или земля.
Сзади к нему приблизилась стайка мальчишек школьного возраста, лет одиннадцати-двенадцати. Он не обратил на них внимания. Они остановились у стойки для выбивания ковров, в толстовках с капюшонами и кедах с болтающимися шнурками. Кричали ему что-то, спрашивали, не «айна» ли он. Он знал, что это слово означает «полиция», но остального не понял. Слова и мелодия их речи были Викингу незнакомы.
– Я не понимаю, что вы говорите, – сказал он.
Один из мальчишек кивнул в сторону фасада,
