Почему-то отвечать ему не хотелось. Да меня бросило в дрожь! С чего он решил написать мне? И о чём поговорить? Боже. Какой же гад! Специально написал мне почти за два дня, чтобы я волновалась ходила, да?

Долго ждать Стейси мне не пришлось: она пришла спустя минут семь после сообщения Аарона. Хоть на полтора часа я забуду об этом тупологоловом. Зайдя в помещение, Стейси поздоровалась с девушкой за стойкой, а после уже со мной. Широко улыбалась, как и всегда. А потом расставила руки, чтобы обнять меня. Но желания у меня не было…

Мне кажется, что я зря хожу к психотерапевту. Толку никакого почти. Я всё ещё думаю о смерти, воспоминания о родителях никуда не исчезают. Хотя нет, кое-что всё же таки изменилось за два года с психотерапевтом: у меня образовался гастрит из-за всех тех лекарств, что в меня пичкали и пичкают по сей день.

— Лаура, рада тебя видеть. Проходи, — мисс Стейси проводит меня в свой кабинет, и я плюхаюсь на большое серое и мягкое кресло. Я проваливаюсь в нём, но мне удобно. — Рассказывай, что нового?

Я же молчу. Рассказывать о сегодняшнем или она всё доложит Лили с бабушкой и меня снова уволокут в психушку?

— Эй, — нежным тоном позвала меня женщина. — Ты же помнишь, что должна рассказывать мне всё, что происходит, всё что ты чувствуешь?

Неуверенно одариваю её кивком и со вздохом начинаю рассказывать:

— Сегодня утром я снова хотела порезаться.

— Причинить себе боль или…

— Или.

— Ты хотела покончить с собой? Снова?

— Ага, — лениво отвечаю я, отворачиваясь от её взгляда.

— Ты же понимаешь, что об этом мне надо рассказать твоей семье? Это серьёзно, Лаура. Склонностей к этому у тебя не было больше года. И то, что ты снова хотела это сделать — плохо.

— Я не хочу в психушку, — повышая тон, говорю я.

— Я не говорю, что тебе снова нужно будет лечь в клинику. Всё можно решить другим путём.

— И каким же?

— Я подумаю. Это будет зависеть от твоих дальнейших слов и действий, — мисс Стейси достала из ящика в столе блокнотик, который за столько лет приелся даже мне. — Расскажи ещё что-то. В связи с чем у тебя появились эти мысли?

— Вчера я поссорилась с подругой, которая была со мной на протяжении всей жизни, а до этого поругалась с бабушкой… я ещё вчера хотела сорваться, но сдержалась, а сегодня не смогла… но мне помешала Лили. Так что ничего не случилось.

— Это чудо, что тебе помешали, Лаура. А что насчёт трихотилломании? Всё ещё пытаешься таким способом причинить себе боль?

— Да.

— А лекарства? Ты чувствуешь… не знаю… улучшение или что ты вообще чувствуешь?

— Кроме того, что иногда у меня болит желудок, и я едва не падаю в обморок, а когда-то падаю, — ничего.

Полтора часа тянулись мучительно. В моей голове проводились раскопки. Стейси прописала мне новые препараты, поскольку, как выяснилось, те мне приносили в основном вред. Когда прозвенел будильник, который Стейси ставила каждый раз, я подорвалась с кресла.

— Последуй моим советам.

— Знаете, мисс Стейси, мне кажется всё зря.

— Что зря?

— Вы зря роетесь в моей башке. Видите же, что это ни к чему не приводит. Зачем тратить на меня время?

— У нас всё получится, Лаура. Нужно много времени и твоего желания. И я не привыкла сдаваться, и тебе тоже не дам этого сделать. А теперь ступай, увидимся на следующих выходных.

— До свидания, — тихо произнесла я, выходя из кабинета.

И едва не упала в обморок. По ступенькам поднимался Аарон собственной персоны! Что он тут забыл?! И он был не сам, а с младшей сестрой. Чтобы не попасться ему на глаза, я спряталась в туалете, оставив мелкую щель, чтобы знать, когда можно будет выходить. Ну надо же встреча.

Возвращаясь домой, я снова вспомнила про сообщение блондина. И спать ложилась с той же мыслей: «О чём он будет со мной разговаривать? Мне стоит переживать?»

5 глава. Между ложью и правдой

Понедельник был моим кошмаром, потому что именно сегодня мне нужно будет поговорить с одним неприятным человеком, и я не имею понятия о чём. Его сообщение и вправду вызвало во мне столько эмоций, что я не знаю, куда деться от них. Аарон — не тот человек, с которым я хотела бы болтать. Он меня бесит, раздражает только своим существованием, а ещё тем самым проницательным взглядом, при котором он сексуально суживает глаза и пытается сотворить на своих губах подобие улыбки. Всего за одну неделю я узнала о нём больше, чем он сам о себе знает, мне так кажется. И тем не менее из головы не вылезает его фотография из инстаграма. Чёртов Аарон Родригес. Мне приходится противоречить самой себе.

Я научилась пользоваться маршруткой, которая прямиком из моего района довозит меня до самой школы, остаётся пройти только несколько минут — это гораздо удобнее, нежели почти час добираться пешком. У ворот меня встретила Элиза, которую подвозил папа. А почти следом к школе подъехала чёрная машина, марка которой мне была неизвестна. Окна затонированы, так что увидеть водителя мне не удалось. Но как только дверца приоткрылась и оттуда высунулись ноги и рука, на которой были дорогие часы и пару колец, и в ноздри ударил уже приевшийся мужской одеколон, я поняла, что мне пора бежать.

— Уносим ноги, — тихо сказала я на ухо подруге, хватая её за руку и уводя за собой.

Но Аарон успел меня заметить прежде, чем я скрылась за большими стеклянными дверьми школы. Парень снял с себя очки и кинул на меня взгляд, когда я как раз таки открывала дверь. Он просто сузил глаза, но, кажется, дал мне понять, чтобы я не забыла о его просьбе. Была ли это просьба, а не приказ, — непонятно, но главное в этом то, что я в любом случае должна буду прийти. Но не потому, что он так велел. А потому, что мне теперь интересно, что ему от меня понадобилось.

Как только мы оказались в вестибюле и направились к лестнице на второй этаж, Элиза одернула свою руку и уставилась на меня твёрдым взглядом.

— И что это было? Ты сбежала от Аарона или мне показалось?

— Показалось, — утверждаю я, но её приподнятая бровь уточняет, не вру ли я.

Вру. Конечно,