Шрифт:
Закладка:
Родгар, возможно, и не обратил бы внимания на темную груду справа, у вывороченных корней упавшего дерева, если бы не клочья грязно-синего цвета, выделявшегося на фоне буро-серо-черных оттенков вокруг. Он поворотил коня, сразу же, разумеется, поняв, что это такое. Подъезжая, он почувствовал и запах, слишком хорошо знакомый ему со времен Священной войны.
Она лежала здесь давно, явно уже не первую неделю. Серо-зеленоватая кожа, успевшая обрасти чем-то вроде плесени, полопалась, обнажая сырую сизо-багровую плоть, в которой копошились черви и насекомые. От лица практически ничего не осталось (падальщики хорошо поработали над ним) – лишь рыхлая бесформенная масса с ямами глаз и безгубого рта, в котором тускло блестели торчавшие из голых десен зубы. Тем не менее можно было понять, что это женщина, и, судя по целым зубам и отсутствию седины в волосах – достаточно молодая. Скорее всего, сообразил Родгар – девушка, замужние женщины в этих краях не выходят из дома, не спрятав волосы под платок. Ее платье превратилось в грязные лохмотья, пропитанные кровью и гнилостными соками, пальцы рук были объедены до костей; возле правой руки валялась перевернутая корзина. Вот вам и наглядный ответ на вопрос, почему родители Тилли предпочли внушить ей, что грибы и ягоды вообще несъедобны...
Несмотря на весь ущерб, нанесенный телу разложением и падальщиками, причину смерти все еще несложно было установить: четыре глубокие резаные раны наискосок пересекали правый бок и живот, еще четыре такие же располосовали до костей левую грудь. То, что нанесло их, было слишком острым и тонким для медвежьих когтей, но не были это, разумеется, и ножи разбойников – ни один человек не наносит удар четырьмя ножами одновременно. Но Родгару уже приходилось видеть такие раны. Есть лишь один вид тварей, оставляющих подобные следы.
Следов крупных зубов не было. Что бы там не рассказывали в деревнях о том, что лесная нечисть – людоеды, труп этой несчастной явно ели лишь черви, жуки и мелкие зверьки. А то, что ее убило, просто махнуло когтями и спокойно пошло дальше, оставив жертву гнить, и именно это вызвало у Родгара особенный гнев. Мотив хищника-людоеда, по крайней мере, понятен. Понятен и мотив медведицы, защищающей медвежонка. Но чем могла угрожать четырехярдовому монстру одинокая девушка, собиравшая ягоды или грибы? Даже у тех, кто устроил бойню в Эль-Хурейме (как и у их противников, пытавших и калечивших пленных) был хоть какой-то мотив – пусть ложный, пусть недостойный, но... Здесь же – просто тупая, бессмысленная жестокость. «Увидел человека – убей».
И ведь так они поступают только с людьми, сообразил Родгар. Он ни разу не видел в этих лесах трупа животного в таком состоянии – хотя ему доводилось натыкаться на останки волчьей или медвежьей трапезы – и не слышал, чтобы о таком рассказывали крестьяне. Нечисть, воистину нечисть. Тут не нелепые религиозные догмы. Тут действительный, настоящий, смертельный враг человеческого рода. И значит, какие бы мрачные мысли ни накатывали на него прежде, когда он сталкивался с недружелюбием крестьян или раз за разом опаздывал на помощь, тут он со своим мечом все-таки на своем месте.
«Родгар?»
«Да, Тилли!» – он заставил себя отвести взгляд от того, что лежало на земле.
«Я нашла целые заросли кустов с ягодами! Такие темно-розовые, пупырчатые. Мягкие на ощупь».
«Похоже на малину! Осторожно попробуй одну, если не понравится – сразу выплюни. Должна быть сладкая, и внутри нет большой косточки, но много очень-очень мелких, их не видно, но можно почувствовать на зубах».
Пауза.
«Да. Сладкая. И косточки».
«Отлично. Это можно есть. Только если съесть слишком много, будет оскомина. И будь осторожна в этих кустах. В малинник может забрести медведь».
«Они не такие высокие, чтобы я его не заметила».
«Ну, хорошо. Угощайся».
Родгар вновь тронул коня с места. По-хорошему, убитую, конечно, следовало бы похоронить. И у него даже была при себе небольшая походная лопатка. Но сейчас он не может тратить на это время. Его помощь нужнее живой.
У Родгара мелькнула было надежда, что деревня, из которой пришла эта несчастная девушка, где-то рядом, но теперь он сообразил, что это не так. Иначе за эти недели односельчане нашли бы ее и предали земле. Что же заставило ее забраться так далеко от дома? И кстати – какие ягоды она могла собирать в этой глухой и мрачной части леса, где на земле ничего не растет, кроме мха и лишайника? Хотя грибы, наверное, бывают и в таких местах, вот только съедобные ли – к тому же Родгар до сих пор не видел ни одного... Возможно, она просто заблудилась. И еще одна странность – удары были нанесены ей спереди. То есть она не бежала от чудовища, а шла ему навстречу? Не заметить такую тварь трудно. Впрочем, если монстр прятался за толстым стволом огромного дерева и внезапно шагнул навстречу жертве... Или первый удар был все-таки в спину – Родгар ведь не переворачивал труп – а потом тварь перевернула тело, чтобы полоснуть еще пару раз для верности. Или для того, чтобы насладиться выражением ужаса и боли на лице жертвы...
А почему, интересно, эта девушка отправилась в лес в одиночку? Просто по глупости и недосмотру родителей? Или это была сирота, о которой некому позаботиться и для которой это был единственный способ прокормиться? (Родгар вновь подумал о Тилли.) Не исключено, конечно, что ее село тоже уничтожили, но тогда она вряд ли прихватила бы при бегстве корзинку... А может быть и так, что она пришла в эту чащу вовсе не за обычными дарами леса. А за ингредиентами для какого-нибудь колдовского зелья – приворотного, например. Вот их, наверное, в таких жутких местах и собирают... Родгар знал, что в местных селениях отношение к ведьмам совсем иное, чем в цивилизованных областях. Здесь их не жгут
