Шрифт:
Закладка:
Виталина с усмешкой подумала, что начальник сегодня был сильно загружен работой. С учетом открывшихся обстоятельств, которые завтра подтвердит экспертиза, убийца может быть никаким не серийным. Ведь вполне вероятно, что кто-нибудь стал ВИЧ-позитивным благодаря жертве. Как-то узнал, что заразился от нее. Ну, допустим, не было у него никаких других партнеров. «Даже если так, заразился, – продолжала размышлять Дрозд, – что же теперь, человека убивать? А почему бы и нет? – отвечала она себе. – Всякое бывает. Вполне возможно. Например, если убийца – прекрасный семьянин с прелестницей женой, парой детишек и ипотекой, после десяти лет брака решил разок сходить налево, денег так себе, нашел что подешевле, вернулся, заразил жену, брак распался после истерик, скандалов и психотравмы у отпрысков да и у жены… Стоп»! – сказала себе следователь. Не нужно драматизировать: общие дети, финансы, а особенно ипотека будут веским поводом не совершать преступления. Сегодня ВИЧ-инфекция, насколько Дрозд была в курсе, далеко не палач с топором, а так, легкое ограничение с обременением.
Тогда какие мотивы убийства? Выходит, это или правда сожитель убитой (он ведь мог прийти раньше и уйти позже того срока, который она просмотрела на камерах, – хрен их знает, этих алкашей, может, наступило временное просветление, – а тогда она его не зря задержала на сорок восемь часов), или начальник опять прав и это какой-нибудь маньяк, Джек потрошитель. Завтра действительно нужно будет просмотреть все убийства фей в столице за последние десять лет.
Но если это был маньяк, то убийство ему несвойственно. Она помнила еще из института, что серийные убийцы скрывают следы преступлений тщательно. Трупы закапывают, порой так далеко и глубоко, что их находят только через десятки лет. Если жертв удается найти пораньше, то они чаще замучены, у них что-нибудь отрезано, где-нибудь пропорото, да не по одному разу, над ними совершены сексуальные действия во все возможные входы и выходы. А здесь ни единого синяка на лице и теле, кости тоже вроде все целы при первичном осмотре, был только удар в шею тяжелым острым предметом, в область шейной артерии – крупного магистрального сосуда. Сколько жертва могла еще смотреть на мир осознанно – пару-тройку секунд? Дальше в голове минимальное количество крови, а значит, мозг выключается. Серийнику же важно видеть страдания, чувствовать свою силу, власть, ощущать себя богом, отбирающим жизнь. Богом Смерти. Как Шива в индуизме. Кстати, для ритуального убийства тоже как-то все не очень. Воняющая кошками квартира мало походит на алтарь для жертвоприношения.
Размышления Виталины прервал звонок, только сейчас она поняла, что сидит за рулем машины и уже подъезжает к своей съемной однушке. Она снова посмотрела на экран смартфона и зарычала. Входящий был обозначен как «Маман». Дрозд долго не брала трубку в надежде, что звонки быстро прекратятся, но с каждым новым она все больше напрягалась: «А вдруг ей плохо и срочно нужна помощь?» Наконец не выдержала и ткнула пальцем в зеленое пятно «Принять вызов».
– Алло, дочь, привет, ты как? – раздался в трубке звонкий голос. Матери хоть и было за пятьдесят, ее голос звенел, как у восемнадцатилетней.
«Как-как – ху*к», – раздраженно подумала Виталина, но вслух ответила, что у нее все отлично. Мать звонила, чтобы пригласить ее в субботу на ужин. Сказала, что Виталик ее тоже очень ждет. А Виталик – это ее, Виталины, бывший муж, он же ее научный руководитель и бывший мамин аспирант, который теперь живет с ее мамой. А может, и при Виталине жил, когда та была его женой.
Следователь поблагодарила за чуткое отношение, сказала, что в субботу занята и вряд ли освободится до своего шестидесятилетия. Мать в очередной раз пропела, что очень ее любит, что важно забыть прежнее недопонимание и нужно начать все с чистого листа. Виталина заверила, что обязательно подумает над ее словами.
Когда Дрозд заходила в лифт, у нее в голове возник вопрос: «А не завести ли кошку?»
Глава 5
Исай отправился домой около шести вечера. Он двигался на машине в сторону дома и помнил, что нужно съехать к реке, чтобы утопить улики и искупаться. Солнышко садилось, потому людей на том малоизвестном стихийном пляже на заливе реки должно быть мало, да и вода прохладная. Еще он позитивно оценивал то, что за целый день к нему в офис никто не приехал. Это означало, что его не отследили, не поняли, не разгадали, хотя он сильно и не прятался. Если не найдут за сутки, их шансы уменьшатся. Появятся новые преступления, и смерть несчастной положат под сукно, будут просто иметь в виду, если вдруг наткнутся на что-то похожее.
Но похожего от Исая не будет. Он никогда не повторялся. Он специально подбирал разных людей, с разными взглядами на жизнь, но всех несчастных и уставших от этой жизни.
Он вспомнил девицу лет тридцати, которая хотела научиться играть в большой теннис. Она так эротично стонала после каждого взмаха ракеткой, не важно, попала ли она по мячу или нет. Было понятно, что она ждет молодого и красивого, с кубиками вместо пуза и с длинным языком для проникновения.
Исай даже десять лет назад не мог похвастаться ни тем, ни другим. Но он красиво говорил. А любая женщина, как он был уверен, любит слова и обещания. И та, миловидная, но очень искусственная мадам, несмотря на свою прагматичность, втрескалась. На то, чтобы произвести на нее впечатление, ушло три месяца. Но разве это срок?
Исай сразу заметил в ней нежелание жить. Услышал несчастье в каждом ее слове: «Ролексы» подарили реплику, хоть и дорогую, машину презентовали не с тем цветом кожи в салоне. Жалобы на жизнь, как черное облако, окутывали ее красивую фигуру в мини-юбке, которую принято надевать на корт. Однажды, когда они играли, мадам упала и застонала, давая понять, что икроножную мышцу свело судорогой. Исай подбежал, бросив ракетку, и стал массировать голень. Снял теннисную туфлю, носок и потянул пальцы ее стопы в направлении колена. Боль отступила. Женщина улыбнулась. Грустно, но улыбнулась. Он прижался
