с вашей матушкой.

— Ну давай начнём с этого, раз стоит, — хмыкнул я, когда князь снова замолчал.

Он тяжело вздохнул и проговорил:

— Я буду с вами откровенен. Возможно, за некоторые мои слова, некоторые другие царевичи могли бы велеть меня казнить. Но я хочу, чтобы вы поняли мои мотивы.

Я молча кивнул, принимая его слова.

— Ваш отец любил ходить по аномалиям, — резко произнёс Волконский. — Даже став императором, он продолжил это дело. Правда, ему стало гораздо сложнее отбиваться от советников, не желающих пускать Его Императорское Величество в аномалии в одиночку, — князь улыбнулся, припоминая былое. — В общем, порой он ходил в аномалии с группой. И я часто ходил вместе с ним. Можно сказать, что я был постоянным членом его пятёрки. Мы с вашим отцом были, не побоюсь этого слова, боевыми товарищами.

Он с жаром уставился на меня, будто бы пытаясь передать все свои чувства через маленькую камеру на компьютере.

Я снова молча кивнул, и Волконский продолжил:

— Однажды мы застряли в «Апокалипсисе+», который оказался с подвохом. А если точнее, по сути, он оказался с двумя плюсами. Для такой аномалии одной пятёрки, пусть и сильнейшей в империи, оказалось совсем недостаточно. В тот момент… Мы в самом деле могли сложить свои буйные головы. Но из Корпуса пришло подкрепление. Рейд, в котором состояли очень сильные Стражи. И который вела, как вы, наверное, уже поняли, ваша Венценосная матушка.

Князь замолчал с печальной улыбкой на устах. По его глазам я видел, что сейчас этот мужчина мысленно вернулся в прошлое и переживает тот запоминающийся момент своей жизни.

Однако же он до сих пор не сказал мне главное, а кроме того, нам многое нужно было обсудить.

— Кхм! — кашлянул я.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, — быстро произнёс он. — В общем, ваша матушка на тот момент была подполковником Корпуса, Высшим Стражем Платинового Списка и Богоподобным Воином. И при том что самое удивительное, оставалась личной дворянкой! Как я позже узнал, от всех предложений, сулящих повышение социального статуса, она просто отмахивалась. Не хотелось ей связывать себя какими-то дополнительными обязательствами и отвлекаться от аномалий.

— Достойно, — искренне произнёс я, невольно вспомнив прошлую жить. Вольные Воители и Вольные Воительницы жили примерно по такому же принципу. Это после перерождения я решил попробовать пустить корни, а так — вполне понимаю, что было в голове у моей биологической матери.

— Отчасти соглашусь с вами, Ваше Императорское Величество, — кивнул он и снова ушёл в свои мысли.

— Короче, матушка вас всех спасла, а вы с отцом в неё влюбились, — хмуро проговорил я.

Князь изумлённо уставился на меня. А затем снова улыбнулся краешком губ:

— Вы удивительно проницательны, Ваше Имперское Высочество. Да… Я даже оказывал ей знаки внимания, но, когда заметил, что Его Величество тоже заинтересован в вашей матушке…

— Ты сдал назад, — хмыкнул я.

— Ну да, — развёл руками князь. — Кто я такой, чтобы идти против своего командира и императора? Но, откровенно говоря, у меня не было шансов. Ваша матушка видела во мне лишь друга, а вот в Его Величестве… Эх, видели бы вы, как они весело ругались во время последующих совместных походах в аномалию. Ваша матушка говорила Его Величеству: «Костя, это за аномалией ты Император Всероссийский, а здесь, раз уж напросился вместе со мной, так будь добр, слушай своего командира».

Он тихо и грустно засмеялся. Мне показалось, что, если бы не занимаемый пост и огромный жизненный опыт, в этот момент Волконский мог бы и скупую мужскую слезу пустить.

— Короче, ты был другом и моему отцу, и моей матери, — подвёл я итог. — Ну? А дальше-то что?

Князь подобрался, а взгляд его вновь стал тяжёлым и цепким:

— Как-то незаметно ваш отец начал меняться. Известно, что обретение Метки, порой резко меняет человека. Но также есть мнение, что развитие Метки, особенно у Богоподобных, также может нести с собой изменения личности. У вашего отца была Метка «Бога Огня». Сила… Способная согреть мир. Или же испепелить его дотла.

Я почувствовал, как сердце моё сжалось.

Да, мне было прекрасно известно, о чём говорит Волконский. В прошлой жизни у меня была… подруга? Хорошая знакомая? Сложно сказать, кем была для меня Матриарх огненных пушистых драконов. Очень умная и сильная зверюга, не раз выручавшая меня, и учившая свою стаю, не охотиться на разумных. А стало быть не жечь поселения почём зря.

И вот эта прекрасная мохнатая дракониха вдруг сошла с ума от старости. Увы, частый недуг драконов…

Мне было мучительно больно сражаться с ней. Но, как её друг… или кто я там для неё? В общем, я считал своим долгом остановить её. Не дать ей творить то зло, от которого она воздерживалась всю свою жизнь.

Под сердцем я ощутил тепло.

«Спасибо, — услышал я мыслеголос Фаи. Некоторое время назад она „вернулась в домик“, чтобы лучше видеть экран ноутбука. — И что за глупые мысли, „кто я для неё“? Ты мой оппа, давно ж решили».

«Но я-то про прошлую жизнь думал», — усмехнулся я.

«Да какая в пень разница?»

— В общем, Его Величество становился более замкнутым, — напряжённо продолжил князь. — А когда взрывался — доставалось всем. В тот момент обострилось противостояние между императрицами. Ваша матушка… Как и подобает хорошей жене, она считала всех детей Его Величества своими собственными. И старалась принимать других жён своего мужа, как своих сестёр. Она никогда бы не подумала убить кого-нибудь в своей семье. В отличие от двух других императриц. А может быть, и не только императриц.

Он внимательно уставился на меня.

— Самые старшие царевичи тогда уже начали воду мутить? Ещё при живом отце? — уточнил я.

— Именно. Ну кроме Его Высочества Константина, которого ваш отец без устали гонял на тренировках. Однажды ваша мать сказала мне, что вам угрожает смертельная опасность. Она не была уверена, что сможет вас защитить. В открытом бою она бы, конечно, любого одолела… Но дворцовые интриги для неё оказались гораздо более тяжким испытанием, нежели боссы Апокалипсисов.

— Странные ты вещи говоришь, — хмуро произнёс я и демонстративно потыкал пальцем себе в черепушку. — Сколько себя помню, всякого дерьма от добрых Матушек Арины да Елены нам хватало.

— Я понимаю, о чём вы. Но в тот момент,