Шрифт:
Закладка:
– Пескожилы вкупе со змеевиками случились. Пять червей и шестнадцать сколопендр как поперли, еле отбились. Бурун ранен, без сознания, Волна в магическом истощении, Снег в хлам покалечен, Мстив тоже, остальные по мелочам. Меня к вам направили, чтобы предупредил: ждать наших тут, через сутки, быть может, прихромают. Может, чуть позже. Отлежаться где-то надо.
Он взял из рук Волка краюшку хлеба и благодарно кивнул, тут же вгрызаясь в неё.
Деревенские, понимавшие всеобщий через слово-два, тут же загалдели:
– Сутки?!
– Что?!
– Как?
– Нам в город надо!!!
Вихрь мрачно улыбнулся и сказал на словечине:
– Кто против – знают, где дорога!
Еж добавил от души:
– И выползни с клопендрами.
Возмущение смолкло – клопендр помнили все. Как и выползней.
– Ждать, значит... Что ж, будем ждать, – выдохнул Еж. Он повернулся к Яношу, уже решившему, что все страшное позади, – так что там с княгиней и королевскими близнецами?
– Чем я так страшен? – вновь напомнил Ирбис. Не отстал и Волк:
– Вот, и я хочу знать. Я тоже из королевской двойни.
Янош смирился и продолжил историю:
– Все знают, что девочку и мальчика нельзя зачать без демона. Вот княгиню и стали подозревать в черном колдовстве. Устроили суд, водой её проверяли. Она не утонула и упорствовала в том, что не ведьма. Детей тоже проверяли. Приговорили к сожжению. Причем Лесану за то, что упорствовала, без удушения, а детей милостиво с предварительным удушением и только потом очищение огнем.
– Я не понял, – влез опять Ирбис. – Детей-то за что?
Ответил ему Вихрь:
– А тут все просто, малыш. Девочка нагая пролежала девять лун в объятьях мужчины. Мальчик нагой все девять лун обнимал женщину... Представляешь, чем они все эти луны занимались в чреве матери?
– Чем? – Ир действительно не понял. Потом по алеющим ушам монашка и усмешке демона догадался. – Это же дети... Они не способны...
– Это ты им объясни, – демон кивнул в сторону деревенских. – Они верят, что так и было. Сам понимаешь, девочка из королевской двойни рождается уже лишенная девственности, что вырастет из такой развращенной девочки сразу ясно – только прелюбодейка и разрушительница браков. Мальчик же... Мальчик тоже развращен, с самого рождения. Кстати, некоторые считают, что фавны именно так и появляются на свет. Так что некоторые сердобольные все же относят таких мальчиков дриадам, сохраняя им жизнь. А вот такие, как деспериты, очищают души детей огнем и мечом. Страшные люди, что уж поделаешь... Ты им жизни спасаешь, а они тебе будут в спину плевать только потому, что ты рожден королевским близнецом, Ирбис.
Оборотень уткнулся взглядом в землю, пытаясь осознать то, что случилось тут пять лет назад. Янош продолжил:
– Говорят, то ли Лойзо предупредил отца, то ли тот сердцем почуял неладное. Примчался со своей дружиной аккурат перед казнью. Двери монастыря ему не открыли, так он штурмом взял монастырь, еле-еле успел... Ну, почти... Жинка его до сих пор живая, хоть и странная стала. Ой, святая, говорят... Он тогда в гневе и предал монастырь тому же, что его семье отмерили. Огнем и мечом вычистил монастырь. С тех пор он и пустует. Впрочем, там мало что осталось, только обгорелые стены. А гору с тех пор называют Горелой. Говорят только, что в самих руинах духи монахов до сих пор бродят, за собой зовут да на костер заманивают... Дес... Лжебог с тех пор запрещен, вера в него карается смертью.
Все деревенские набычились, но смолчали. И образки не сняли. Янош, не подозревая, насколько близки к нему еретики, продолжил:
– А в Черно-горе князь построил новый монастырь и посвятил его Тайлесу. Вот... Пять лет и верят тут все в Тайлеса, его милостью и живем.
– Сссссссволочи, детей-то за что! – Ирбис резко встал. – Тошно мне. Впрочем, женщину на костер тоже... Дикость! Зачем нужны такие боги, а?
Он посмотрел на десперитов и выдохнул:
– Противно. Но то, что спасал вас, не жалею. Может, ума прибавится? Или сострадания. Я пройдусь, ладно, Еж? Разведку проведу, а то расслабились, даже дозорных не выставили...
Еж согласно качнул головой, сам понимал, что кипело в душе молодого оборотня.
– Иди, только осторожно.
– Духов не потревожь, да? – отозвался кот.
– Дурной ты, на выползней не попади. Мало ли.
Ирбис кивнул и пошел прочь в предрассветных сумерках, опираясь на захваченное с собой копье, как на посох. Янош сжался весь, обдумывая заново всю историю с близнецами и прикусывая костяшки пальцев, чтобы не заплакать.
– Так они... Невиновные были, да? – все же выдавил из себя страшную тайну. Слезы покатились из его глаз.
Еж вздохнул, но тут голос неожиданно подал молодой княжич:
– Только не думайте, что она... Что она святая после такого. Она Лойзо на смерть послала... Она много чего... Из отца веревки вьет – как же, святая, такое пережила и выжила милостью Тайлеса... Только святости в ней... Те же запасы не позволяет бедным раздавать, а в городе голод уже. Сидит весь год в своем Златограде, отец туда её увез, страшно ей в Черно-горе... Сидит там, только по весне наведывается в Черно-гору, и беды Черно-горы её не волнуют.
Еж уточнил у мальчишки (впрочем, тот обиженным не выглядел. Напряженным, немного надломленным, самую малость...):
– Тебя тоже на смерть отправила?
Тот обиделся:
– Я сам вызвался. Отец был против. – Про мачеху уточнять не стал. Только добавил: – Не будут вам рады в Черно-горе. Даже если очистите все земли от тварей, не будут рады... Лесана о боевых магах такое рассказывает – жить не хочется от её рассказов. Впрочем, храм тоже не отстает.
***
Ирбис, почти успокоившийся, вернулся с обхода. Разбудил спящего Волка. Тот сел, быстро, как животное, просыпаясь. Это люди долго продрать глаза не могут, оборотни просыпались легко.
– Ир, все в порядке? – Волк потянулся, разминая тело.
– В порядке, ни следов пескожилов, ни змеевиков не обнаружил. Твоя очередь идти караулить, – отозвался кот. Потом пытливо посмотрел на Волка и все же спросил: – а ты зачем наврал про королевскую двойню? Я же помню, ты рассказывал про семью, один ты родился.
Волк стал, поправляя одежду, и пожал плечами:
– А тебе
