Шрифт:
Закладка:
«Теперь понятно, почему она так плохо говорила в последнее время…»- пронеслось в голове у Жени.
Сердце сжималось. Она так скучала по названной бабушке, а что делать теперь? Радоваться, что год назад была не последняя встреча? Вернуться сюда и ухаживать за ней? Забрать с собой? Оставить и договориться об уходе на дому, о приходящей медсестре из больницы?
Медленно подходя к кровати, Женя не знала, с чего начать разговор.
— Бабушка…
Елена Матвеевна повернула голову на голос и легонько улыбнулась. Улыбка получилась немного перекошенной — левая сторона лица плохо слушалась.
— Ты приехала…
У девушки навернулись слезы на глаза. Конечно, умом она давно понимала, что Елены Матвеевны однажды не станет. Но ведь сердце не каменное… Когда Женя нуждалась в тепле и заботе, именно бабушка Лена взяла ее под свое крыло. Кормила, с одеждой помогала, а иногда и на ночевку оставляла, если в родной квартире гуляния дружков матери или брата растягивалось до поздней ночи или принимало опасные обороты.
Женя присела на край кровати и взяла в руки прохладную кисть старушки. Елена Матвеевна была полноватой женщиной, а сейчас будто уменьшилась вдвое. Всматриваясь в морщинистое лицо, до боли знакомое и незнакомое одновременно, Женя прошептала:
— Как Вы? Я так переживала, когда Вы перестали отвечать на звонки…
— Не хотела говорить тебе, что я здесь. Да и в днях что-то запуталась. Что-то с памятью стало не очень хорошо… — тихонько проговорила Елена Матвеевна. — Ну теперь увиделись, и слава Богу. Можно и туда отправляться. — добавила старушка, многозначительно посмотрев на потрескавшийся от времени потолок и улыбнулась уголками губ.
Женя больше не смогла сдерживать слезы. Громко всхлипнув, сказала:
— Не говорите так! Как я без Вас? Вы же мой Ангел-Хранитель! Моя бабушка! Мой родной человечек!
Прижав ладонь бабушки Лены к своему лицу, Женя плакала, не обращая внимания на оглушающую тишину в палате. Через несколько минут она почувствовала, как ей на голову легла прохладная рука.
— Ну что ты, девочка моя… Мое время уже пришло. Ты выросла. Ты со всем справишься. И ты не одна. Поверь мне. Просто ты еще не поняла это. Женечка… так должно быть. Кто-то умирает, а кто-то рождается…
Продолжая всхлипывать, Женя подняла заплаканные глаза.
— Я не смогу, бабушка…
— Сможешь… ты сильная, Женечка. — с каждым словом Елене Матвеевне было все сложнее говорить. Слишком много чувств, слишком мало сил. — Пообещай мне, что будешь счастливой. По-настоящему счастливой.
— Если бы было так просто найти это счастье… Как быть счастливой, если мне больно?
— Ты научишься… И боль, и счастье — это части нашей жизни… Слушай свое сердце. Оно даст лучший совет.
Елена Матвеевна чуть приподняла уголки губ, пытаясь улыбнуться. Но в тот же момент по щеке скатилась маленькая слезинка и затерялась в паутине старческих морщинок. Женя потянулась и кончиками пальцев убрала влажную дорожку. А в следующую минуту за ее спиной раздался голос медсестры:
— Больной нужен отдых! Девушка, приходите завтра!
Дорогу обратно Женя запомнила плохо. Двигаясь на автопилоте, она не стала ждать автобус и отправилась домой медленным шагом. На улице было пасмурно, а небо закрывалось тяжелыми серыми тучами. Когда до дома оставалось всего две остановки, город накрыло холодным октябрьским ливнем.
Женя будто очнулась.
«Не хватало еще промокнуть и заболеть… И почему я надела куртку без капюшона?»
Сорвавшись на бег, Женя побежала в сторону дома. Чем сильнее она бежала, тем меньше давила в груди душевная боль. Пусть временно, но было легче.
Добежав до дома, Женя окоченевшими руками дернула на себя подъездную дверь и, сделав два шага, чуть не сбила кого-то в темноте.
Глава 15
От неожиданности девушка толкнула того, кто пытался ее удержать за плечи, и бросилась обратно на улицу. Пробежав под ливнем не больше десяти метров, услышала сзади:
— Жень, стой!
Развернувшись, девушка увидела бегущего к ней мужчину. Его лицо показалось знакомым, но только когда он подбежал вплотную к ней, она его узнала.
— Максим?!
— Бегаешь ты резво. — Макс криво улыбнулся. — Давай в подъезд вернемся, ты промокла вся.
Спустя минуту они стояли у окна в пролете между первым и вторым этажом. Женя внимательно смотрела в его глаза и подумала, что она даже немножечко рада видеть его.
— Что ты здесь делаешь? Уехала вроде бы давно. Елена Матвеевна сказала, у тебя там жизнь наладилась.
Женя второй раз за последние пять минут округлила глаза:
— Ты ее знаешь? Откуда?
— Да я… иногда бываю тут. — сказал Максим, почесав затылок. — Встретил случайно, когда она из магазина с покупками возвращалась. Ходит совсем плохо, я и помог до квартиры дойти, пакет донести. Ну и потом еще забегал несколько раз, помогал… по мелочи.
Мужчина старался выглядеть безразличным, чтобы Женя узнала — бывал он здесь регулярно.
— А сейчас ты что здесь делаешь? К Святу пришел?
— Да, был у него… Слушай, мы никаких совместных дел не ведем. Иногда бывает общаемся… по старой памяти.
Женя хмыкнула.
— Почему я должна тебе верить? С моим братцем просто так никто не общается. Либо он должен кому-то, либо должны ему. А знаешь, — Женя выставила ладонь вперед, будто пыталась остановить мужчину — это не так важно. Я не хочу знать, во что снова влез Свят. Ему нравится его жизнь. Мне — нет. Но он уже большой мальчик, и воспитывать его я не собираюсь.
— Но ты почему-то вернулась.
— Да. Из-за мамы и Елены Матвеевны.
Макс тяжело вздохнул.
— Слушай, твоя мама… У нее, кажется, депрессия. У нас в городе нет толковых врачей, а Святу даже мать родная … не нужна. — Макс выругался, выражая свое мнение о сложившейся ситуации красноречивым матом. — Он считает, что она притворяется. Если бы не Машка, не знаю, что было бы с тетей Катей.
Женя осела на подоконник.
— Кто такая Машка и почему ты решил, что у мамы депрессия?
— Машка — это девушка Святика. Девчонка она нормальная, хоть и мелкая еще. Сама она сирота, ее бабушка воспитывала. Родители какой-то там зависимостью страдали… подробностей не знаю. Но она заботится о тете Кате. Ей стало плохо может месяца два назад. Сначала просто не выходила из дома, а затем стала забывать есть и пить. Сейчас просто лежит — или молчит, или спит. Я думаю, это у нее из-за твоего отъезда…
— Я говорила ей. — Женя с трудом сглотнула комок в горле. — Несколько раз повторяла, но мне кажется, она
