Шрифт:
Закладка:
Вероятно, прежние хозяева плохо с ней обращались, и теперь она боялась того же. Но при всех своих недостатках Кярс был добр к женщинам. Он одаривал их вниманием и восторгом, осыпал дорогими подарками и не ограничивал в передвижениях. Пока их сопровождали его верные гулямы, женщины могли пойти куда угодно и наслаждаться всеми удовольствиями, какие способен предложить Кандбаджар. В самом деле, не так уж плохо, только девушка еще об этом не знала.
Мы шли мимо храма святого Джамшида с желтым куполом, и до нас доносился землистый запах чечевичного супа. Вокруг разноцветных каменных арок храмовой площади змеями вились очереди людей, одетых в грубую шерсть и лохмотья, у некоторых на лицах запеклась грязь. Члены ордена – и женщины, и мужчины – варили суп в огромных каменных котлах.
– Сира, – позвал чей-то голос.
Я остановилась и посмотрела на человека, произнесшего мое имя. Он носил одеяние из чесаной шерсти с капюшоном. И был без тюрбана – в ордене святого Джамшида не разрешались мягкие ткани.
Великий шейх Хизр Хаз мешал варево в котле на другой стороне дороги. Прежде мы встречались лишь мельком, как он не забыл мое имя? Взгляд глубоко посаженных глаз остановился на мне. Его борода была белее облаков на небе.
– Шейх? – произнесла я.
– Следуй истинным путем, Сира.
– Что-что?
– Истинным путем.
Хотя он еле слышно шептал, голос будто гремел сквозь окружающий нас шум.
Я лишь кивнула в ответ. По спине пробежал холодок, словно меня уколол джинн.
– Что он сказал? – спросила Селена, с любопытством вздергивая изящный нос.
Очевидно, парамейский она не знала.
– Ничего, – ответила я. – Идем дальше.
Мы с Селеной стояли в главном зале гарема. Главный евнух Самбал и сестра шаха Мирима глазели на нас, прикрывая руками рты.
– Чья это была идея? – наконец спросила Мирима.
– Моя, – солгала я. – Я бродила по Конюшне и вдруг увидела ее. И подумала, что она станет прекрасным даром для твоего племянника.
Самбал зашипел, словно у него во рту был кипящий котел.
Мирима провела рукой по глазам, словно Селена каким-то чудом могла исчезнуть.
– Дорогая, я вполне способна сама выбрать ночное развлечение для наследного принца. Как султанша этого гарема только я решаю, кому дозволить в него войти.
Я склонила голову:
– Приношу свои извинения султанше. Но в прошлом году его высочество подарил мне служанку. Милую молодую рутенку. Я подумала, что теперь могу отплатить за подарок.
– Сира, за подарки платить не требуется. Дары делают те, кто что-то имеет, тем, у кого этого нет. – Она по-старушечьи вздохнула. – Но я вижу, у тебя благие намерения. Я не стану тебя наказывать. Однако эта… это… грязное создание не может остаться здесь. Отошли ее обратно в Конюшню.
Что ж, довольно резко – Мирима знала толк в колкостях. Хорошо, что Селена не понимает парамейский.
– Грязное? Что ты имеешь в виду? – спросила я, надеясь, что не испытываю терпения Миримы.
– Погляди на нее, – приказала Мирима.
Я взглянула на Селену, смотревшую в пол, почтительно сцепив руки на животе.
– Ничего плохого не вижу, – ответила я. – Очень славная девушка с широкими плодородными бедрами. Может быть, она подарит наследному принцу Кярсу еще одного сына.
– Как раз этого мы не хотим, – сказала Мирима. – Еще один сын со слабой кровью каких-то западных свинопасов, ненужный соперник для Селука, очередная марионетка гулямов и визирей. Как ты думаешь, почему род Селуков в Аланье оставался сильным на протяжении сотен лет, когда наши кузены с севера и востока захлебывались от гражданских войн и вторжений? Потому что мы осторожно выбираем тех, кто производит потомство. Наша кровь происходит из Пустоши, как и твоя. Эта кровь должна обновляться из истока, а не смешиваться не пойми с чем.
Если я все испорчу, Хадрит будет в ярости. Но что я могла ответить Мириме? Не все женщины Кярса были из Пустоши, но такие, по крайней мере, имели статус.
И я ляпнула глупость:
– Она дочь императора Иосиаса.
Самбал крякнул, потом рассмеялся, шлепая по бедрам:
– В самом деле? Тогда ее крестейский должен быть безупречным, даже совершенным. – И он что-то сказал Селене по-крестейски.
Ну конечно, Самбал тоже родом из Крестеса, у меня это вылетело из головы. Хотя я забыла, из какой области.
Селена что-то произнесла в ответ. Нижняя губа евнуха отвисла, и он отвернулся, сдвинув брови на переносице.
– Что ты сказала? – прошептала я Селене.
– Ничего.
Она не доверяла мне.
В свою очередь, Самбал зашептал что-то Мириме. Я почувствовала себя ребенком, исключенным из веселой игры. Что такое здесь происходит?
Мирима щелкнула пальцами, обращаясь к одному из евнухов, столпившихся у дверей.
– Дайте ей комнату, – приказала она. – Искупайте ее, позовите портного, чтобы снял с нее мерки. И пригласите целителя.
Что бы ни сказала Селена, это все изменило.
– Что такое ты сказала? – спросила я достаточно гневно, чтобы дать ей понять, что не шучу, но не слишком резко, чтобы не напугать.
– Почему я должна тебе говорить? Ты была испытана на пути. Архангел тебя видел. У тебя был шанс сделать добро и помочь мне возвратиться домой. Но ты избрала путь зла, и теперь я здесь. Мне придется самой сражаться с волками. Не желаю больше тебя видеть.
Она говорила как шейха, которая однажды отчитала меня за кражу рахат-лукума.
– Я здесь тоже живу, идиотка. Тебе придется часто меня видеть. И даже не думай идти против меня. Теперь выкладывай, что ты им сказала, или я изо всех сил постараюсь превратить твою жизнь в ад.
– Съешь свой тапок, – сказала она.
Дразнилка силгизских детей. Я не знала, что и у сирмян есть такая.
– Только дети так говорят!
– Да отстань ты, жирафа!
Самбал растащил нас:
– Девушки, девушки. В высочайшем гареме не позволено драться. Селена, прежде всего запомни – говорить всегда нужно шепотом. Сира, марш отсюда, сейчас же. Да, находка прекрасная, но дальше мы разберемся с ней сами.
Вернувшись в свою комнату, я швырнула хрустальную чашку об стену. Она не разбилась, лишь отскочила. Меня это не удовлетворило. Я схватила медное блюдо, стряхнула с него черный виноград и ударила о дверцу шкафа. Блюдо раскололо дерево, с грохотом упало на пол и покатилось.
Хадрит говорил мне: «Кого бы ты ни выбрала, стань ей лучшей подругой. От нее ты должна узнавать о Кярсе все, что только возможно».
Я тогда ответила: «Я же дружу с Зедрой. Она уже знает про него все».
«А она когда-нибудь рассказывала тебе подробности? Интимные?»
Я подумала и ответила: «Нет, никогда.