я понял, это была отдельная задняя часть, ещё передняя комната имелась, я был не один. Четверо ещё тут было. Тройка уже знакомых мне, мнимый лейтенант успел переодеться в обычную гражданскую одежду и сейчас сверкал белыми зубами в улыбке, рассматривая меня. Водила стоял рядом с ковшом в руке, а двое других сидели за столом. Один был знакомец из машины, кажется, именно он меня и приголубил по затылку, «лейтенанту» было неудобно это делать, а четвёртый… Да, четвёртый сразу бросался в глаза. Если эта тройка не несла на себе того, что принадлежит к криминальным кругам, то этот отметился за всех. Татуировки, золотые зубы, уже знакомый скрипучий голос. Старый вор, может быть даже в законе. Не простой, это было ясно. А хитрец, специально подобрал из своих людей тех, что выглядят нормально, и отправил за мной. Причём и форма была, и документы. У меня даже было подозрение, что специально убили кого-то из командиров батальона, чтобы завладеть формой, а главное документами. И я купился. Лихо сработали, молодцы, по-другому тут и не скажешь. Теперь надо думать, что делать дальше. Меня явно не в гости чаю попить позвали. Связан хорошо, руки сзади, но только кисти, и ноги у щиколоток, в принципе освободиться можно, если останусь один, и мне дадут время. Одежда частично снята, нет куртки, рукава рубахи закатаны, кистень нашли и забрали. А вон он на столе лежит, рядом с ножом и пращой. Обуви тоже нет. А вода холодная. Да ещё изба не особо тёплая, меня начала бить дрожь от холода.

– Ну что, пащенок, – проскрипел старый вор, остальные молчали, видимо голоса не имели или ещё что. – Золотом разбрасываешься? Тебе разве не говорили, что делиться надо?

И тут он засмеялся, страшным дребезжащим смехом, от которого мороз по коже прошёл. Умел нагнетать обстановку, этого не отнять.

Откашлявшись, я попытался сплюнуть, и длинная нить окровавленной слюны зависла у губ и, нехотя оторвавшись, шлёпнулась на деревянный пол кухни дома. Хороший удар, поставленный, чуть зубы не выбил. Проведя языком по зубам, убедился, все на месте, просто губу разбили и щеку с внутренней стороны повредили. Как ни странно, но за три дня, что я нахожусь в этом доме, это первый допрос. Недавно этой ночью наверх подняли. Меня просто продержали в подполе три дня. В ту ночь, когда я очнулся, меня пытались порасспрашивать, но, делая честные глаза, я убеждал их, что всё отдал государству. Не поверили. Пнули меня, развязали и сбросили в подпол, я, оказалось, на крышке люка лежал. Пришлось отползти в сторону от сырого пятна, что накапало сверху. На ощупь нашёл отхожее ведро, мне его каждый день меняли, и старый тулуп, на котором я спал. Еда разнообразием не отличалась, ломоть хлеба два раза в день и солёный огурец. Зато воды всегда много было, полное ведро и кружка.

Сегодня меня впервые подняли. Хозяин дома, а это тот неразговорчивый мужик, который меня и приголубил в машине, помог «лейтенанту» связать меня и усадить на стул. Долго сидеть в ожидании не пришлось, где-то с полчаса, завалилась та же парочка, водила и вор. Ну а дальше начался допрос. То есть это был первый удар после моего ответа на первый заданный вопрос. Судя по тому, как эта четвёрка расположилась, они тут собрались всю ночь мной заниматься. А что, на улице ночь, все спят уже, слышен шум проливного дождя. Причём по этому шуму я определил, что дом крыт железом, сам он был кирпичным, вполне неплох, на мой взгляд, но я весь его не видел, только подпол и кухонную комнату, где и был люк вниз.

– Добавь, – велел вор, наблюдая, как я трясу головой.

Второй раз сплюнуть кровью мне не дали, «лейтенант» замахнулся, но ударить не успел, вскочив как пружина и резко распрямляясь, я буквально врезал ему темечком по подбородку всей своей массой и силой прыжка. Громко лязгнули зубы, даже хруст послышался, вот он нескольких зубов точно лишился. Из сознания не вырубил, но явно поплыл, пошатнувшись. Верёвки уже спали с рук, я и занимался тем, что подпиливал их гвоздём, выдернутым из полки, пока ожидали вора с водилой. Он острый, о камень точил в подполе, когда хозяин уходил, так что было чём разрезать волокна верёвки. Сам гвоздь я прятал в рукаве, как и длинную щепу. Именно эту щепу я и вогнал в горло водилы, что стоял за моей спиной. Он до этого удерживал меня за плечи, а тут руки убрал, вот я и воспользовался этим, иначе и первого бы удара не допустил.

Разворот после удара головой последовал почти сразу, и водила начал оседать, держась за щепу в шее, а я уже бил в глаз гвоздём «лейтенанту», после чего отпрыгнул в сторону. Не к тем двоим, что сидели у стола, заставленного разными закусками и спиртным, а к небольшой поленнице у печи. Другого оружия у меня не было, всё использовал. Схватив полено, я с силой швырнул его в хозяина дома. Тот уже успел вскочить на ноги с ножом в руке, как ему пришлось отшатнуться в сторону. Прикрыться рукой. Уйти от полена он не успел, в руку и плечо то ему заехало, как уже летело второе. Послетала посуда со стола, сбитая поленом, а я уже кидал следующее. Я злой был, сил прибавилось от адреналина. Вот и швырял тяжёлые чурки. Третье попало в голову, и он завалился на спину без сознания. Кажется, убил. Одно полено я успел швырнуть в вора. Шустрый чуть не рванул ко мне с финкой в руке, только вот полено по колену притормозило его. А когда я увидел щепу на одном полене, отломил её. Длинная, острая, то, что надо. Отлично. Вор, который, прихрамывая, приближался ко мне с ножом в руке, только ощерился, когда я спокойно стал двигаться ему навстречу. Мы закружили вокруг стула, на котором я ранее сидел, переступая через тела лежавших подельников вора.

Тот описывал, как меня разделывать будет, заводя себя, переходя на истеричный тон, это у них всегда так, позволяет выбрасывать адреналин, делает быстрее, ловчее и сильнее. Думаете, они просто так истерят, когда нужно? Нет, всё заранее просчитано. Так-то психов среди зеков хватает, но этот вор им не был и заводил себя сознательно. Бросок я уловил, ноги выдали вора. Долгого фехтования не получилось, так что, отбив рукой выпад, я сам сделал свой. Вор пытался отшатнуться, но кончик щепы пробил гортань.