1.

Говоря, что империя не совсем готова к войне, они сильно приуменьшали. Хотя эрейская армия заслуженно получила славу одной из самых мощных, на сборы потребовалось порядка десяти дней, а ифриты, готовые учить, как выразился Владыка, хорошим манерам, переступили границы Мидери уже на исходе недели. Тави мчались в сторону фронта, как на собственную свадьбу, и, пусть первые бои оказались проиграны, в последствие врага удалось затормозить. Ликование в столице длилось ровно до того момента, пока выглядевший ни капли не радостным визиту земляков капитан тайного сыска доставил послание об открытии второго фронта со стороны Нэджера.

На северо-западе ифриты не слишком разгулялись, но непосредственно на западе находился подчинённый им Нижний Аларан, через который прошли, не споткнувшись и, более того, подобрав сотню-другую добровольцев.

Тави, прежде ратовавшие за начало военных действий, начали сомневаться в своих решениях, но сделали это слишком поздно. Теперь, пусть возможности обсудить с ними всё не было, они явно осознали – «деревня», которой подозревали Геенну, умело водила всех вокруг пальца долгие годы. У них не было огромного количества войнов, но каждый ифрит по своей силе равнялся двум, а то и трём имперцам. Битвы они выигрывали за счёт не столетнего даже, а растянувшегося на несколько Эпох опыта самых разнообразных столкновений и своих способностей.

Это напоминало огромную волну, обрушившуюся на города без шанса подготовки к встрече, сметавшую на своём пути все, что оказывалось достаточно неустойчивым, чтобы поддаться напору. Вопрос «А можно ли вообще при таком раскладе победить» невысказанным висел в воздухе уже несколько дней, но вслух его задавать никто пока не решался.

Удар пришёлся точно на поясницу, и неудачнее падения было в жизни не придумать – из земли торчал крупных размеров камень. Хотелось верить, что хруст ему послышался исключительно из-за проливного дождя, в котором с трудом удавалось не то, чтобы слышать, а просто разобрать, где свой, где – чужой. Количество повреждений удалось определить почти сразу: сначала захотелось взвыть от боли, а потом пришлось спешно уворачиваться от вражеского меча, но сделать это получилось исключительно ползком из-за плохо слушавшихся ног.

Для восстановления и возможности снова крепко стоять на земле потребовалось бы несколько минут, но их в запасе не было – вопрос жизни и смерти маячил перед глазами именно сейчас. Не имея иного выхода, Самаэль рывком перекинул себя вперёд, одновременно с этим нанося удар по ногам противника. Припавший на колено солдат оказался открыт для следующих действий, но нанести удар тави не успел – помощь пришла со стороны в виде Каджара, без промедлений отрубивший врагу голову.

С глухим ударом упав на землю, она чуть прокатилась вперёд, вываливаясь из шлема, и Самаэль к своему удивлению увидел пятнистую цветастую кожу – вахши.

– Встать можешь?– Каджар протянул ему ладонь.

– Нет. Заботься о себе.

Мужчина выпрямился, картинно осмотревшись на местности. Для находившегося посреди битвы существа он выглядел слишком спокойно и, только повторив его действия, Самаэль осознал, что оставшиеся представители вражеского войска сдавались. Подгадали как раз вовремя, чтобы сделать это в тот момент, когда имперская армия рисковала остаться без первого из великих генералов из-за подлой подсечки и скользкой каши, в которую превратилась земля из-за дождя.

Вернувшись взглядом к другу, Каджар посмотрел на отрубленную голову рядом с ним. Того, как он дёрнул бровью, было достаточно для понимания реакции. Никто не ожидал, что бой с горными ящерами окажется сложен настолько, что посчитать выживших будет раз в десять быстрее, чем живых.

Самаэль позволил себе пожертвовать остротой меча, втыкая его в землю, чтобы подтянуть себя хотя бы на колени. Заняв более менее устойчивое положение и крепко держась одной рукой за импровизированный посох, второй подтащил голову противника к себе. Чуть выше линии волос виделись наросты, частично скрытые в считанные секунды вымокшими прядями, и при попытке отвести их в сторону, тави наткнулся пальцами на то, что по ощущениям напоминало кость. Полноценно убрав волосы погибшего с интересовавшего его места, мужчина наклонился настолько, насколько позволяло нынешнее положение.

– Что там?– поинтересовался Каджар, всерьёз рассматривавший идею на руках дотащить друга к лекарю.– Цвета разглядываешь?

– Нет. Ты когда-нибудь видел вахши с рогами?

– Чуть больше недели назад,– хмыкнул тави.– У мальчишки, который убил принцессу, их даже четыре. Может, тебе к лекарю?

– Не надо,– Самаэль повёл пальцем и вновь вернул всё внимание голове, продолжив её изучать.

– Я видел, как ты ударился спиной, и теперь тебя ноги не держат. Мне кажется, всё-таки надо.

– Считай меня уличной псиной – на мне всё само заживает.

Были ли у сейчас находившегося в его крепости юнца подобные наросты, Самаэль припомнить не мог, но тот, на которого смотрел сейчас, вызывал определённые опасения. Ещё толком не оформившиеся, они крутились в голове вокруг одной только мысли – у вахши не бывало рогов. Исключением могли служить низшие, которые больше походили на прямоходящих ящеров, чем на людей, но те и не выбирались за пределы своих основных мест обитания. Самое большее, они могли спускаться с гор, чтобы помучить близлежащие деревни, но в войны не совались. Не любили слишком большие конфликты, поэтому каждый раз, как жители начинали жаловаться, хватало послать один небольшой отряд, от вида которого рептилии сразу становились мирными и предпочитали сбежать поскорее.

Подняв голову за волосы на уровень своих глаз, Самаэль поднёс её к себе максимально близко и чуть прищурился. Вне зависимости от типа, зрачки у всех вахши были змеиные, всегда остававшиеся тонкой ниткой, но у этого они оказались обычными.