для нас, кто все это помнит, мучительно до дурноты, до боли в сердце видеть, как рондийская эрцгерцогиня Паула танцует на потеху туристам, чтобы заработать себе на ужин. У нас в памяти живо то время, когда все было иначе, когда эрцгерцог выходил по вечерам на балкон, а в воздухе неслышно кружились летучие мыши…

Ну что ж… Если вам все еще интересно — кстати, в нынешних учебниках по истории Ронды, которые пишутся в назидание грядущим поколениям, правдивого отчета о тогдашних событиях вы не найдете, — я расскажу вам, по возможности сжато, как пала последняя европейская монархия, как Ронда стала республикой и как в душах людей поселилась смута, — отчасти из-за превратной трактовки мотивов и действий эрцгерцогини, которая, лишившись всех своих привилегий, теперь приседает и подпрыгивает на площади перед дворцом.

2

Предлагаю начать с беглого обзора рондийской истории. Предки современных рондийцев приплыли на эту землю по морю с Крита и пришли посуху из Галлии, а позже к ним примешались цыгане. В начале четырнадцатого века, как вы уже знаете, Рондаквивир вышел из берегов; от наводнения погибли почти три четверти жителей. Первый эрцгерцог восстановил порядок, заново отстроил столицу, приказал обрабатывать поля и выращивать виноград — короче говоря, вернул отчаявшимся людям желание жить.

Успешно справиться с возложенной на себя миссией эрцгерцогу немало помогли воды горных источников. И хотя никто, кроме эрцгерцога, не владел секретом вечной молодости, вода и сама по себе обладала ценнейшими свойствами. Всякий, кто ее пил, каждое утро просыпался с радостным чувством, которое так хорошо знакомо маленьким детям. Ребенок не перестает удивляться открывающемуся перед ним миру. Если он не боится родителей или воспитателей, поутру он открывает глаза с одним-единственным желанием — поскорей спрыгнуть с кровати и босиком выбежать из дома на солнышко. Ведь если заря занялась — она занялась для него. Тот, кто пил рондийскую воду, постоянно испытывал чувство бодрящего обновления.

И дело вовсе не в самовнушении, как порой утверждали скептики. Сегодня ученым доподлинно известно: химические свойства нашей воды таковы, что под ее воздействием в эндокринных железах высвобождаются определенные гормоны, — именно поэтому экспорт бутилированной воды составляет ныне основную статью дохода Ронды. Более восьмидесяти процентов ежегодного объема продукции закупают Соединенные Штаты. Однако в прежние времена, когда все производство было сосредоточено в руках эрцгерцога, воду разливали в бутылки в ограниченных количествах и продавали приезжавшим в страну только на месте. Подумать страшно, сколько денег буквально утекло за минувшие века: вода выходит на поверхность в горной пещере на высоте девяти тысяч футов, оттуда водопадами низвергается по склону Рондерхофа, и сумасшедший поток энергии, которую можно было закупорить и перекачать в жилы утомленных жизнью американцев, с грохотом мчался по голым камням, насыщая влагой воздух и орошая долины, питая и без того плодородную землю и наливая соком золотые цветки ровлвулы.

Жители Ронды, разумеется, получали эту воду с молоком матери: вот откуда их красота, их жизнелюбие и веселый нрав, врожденная неспособность к зависти и тщеславию. Именно эти качества, как учат нас все прежние историки, составляли самую суть национального рондийского характера: умение радоваться тому, что имеешь, и полное отсутствие честолюбия. Зачем убивать, вопрошал Ольдо, знаменитый рондийский поэт, если мы рождены для любви? Зачем горевать, если мы рождены для радости? Зачем, в самом деле, рондийцам одолевать Рондерхоф и стремиться в земли, где вечно царят хворь и мор, нищета и войны? Зачем плыть к устью Рондаквивира и дальше — к берегам, где люди ютятся в трущобах и бараках, где каждый стремится во что бы то ни стало преуспеть в жизни и перещеголять соседа?

У рондийцев таких стремлений не было. В их истории уже случился один великий потоп, в котором погибли их предки. Быть может, когда-нибудь Рондаквивир снова выйдет из берегов и смоет их с лица земли, но пока не наступил черный час, будем жить, и плясать, и мечтать. Будем бить острогой рыбу, играющую в волнах Рондаквивира, прыгать через водопады на склонах Рондерхофа, собирать золотые цветки ровлвулы, давить босыми ногами ароматные лепестки и сочный виноград, сеять и жать, пасти коров и овец — и да пребудет с нами отеческая любовь и забота вечно молодого государя, который, умирая, рождается вновь. Примерно это проповедовал Ольдо, но рондийский плохо поддается переводу: он не похож на прочие европейские языки — настолько он самобытен.

За века, минувшие после потопа, жизнь в Ронде почти не изменилась. Один эрцгерцог сменял другого, и никто не знал точного возраста государя и его престолонаследника. Рано или поздно страну облетала молва о том, что монарх занедужил или с ним случилась какая-то беда; никакой тайны из этого не делалось: чему быть, того не миновать. Наставал день — и на дворцовых воротах появлялось официальное сообщение: эрцгерцог умер — да здравствует эрцгерцог! Так происходила смена правителей. Можете, если угодно, считать это религией. Теософы утверждают, что это и было религией и что эрцгерцог воспринимался как символ весны, обновления природы. Религия или просто живучая традиция — сути дела это не меняет, и рондийцев такое положение вещей вполне устраивало. Они одобряли монарший обычай передавать преемнику тайну вечной молодости, им нравился его юный облик, его белоснежный мундир, сверкающие клинки и выправка дворцовой гвардии.

Государь никогда не мешал своим подданным радоваться жизни, да и вообще в их жизнь не вмешивался. Если землю исправно пашут, урожай собирают и еды в стране достаточно, чтобы народ был сыт, — запросы у людей скромные, а рыбы, дичи, овощей и фруктов хватит на всех, — то новые законы не особенно нужны. Правда, закон о браке традиционно соблюдался ввиду его очевидной пользы — никто и не думал его нарушать. Кому пришло бы в голову взять в жены чужестранку, когда можно жениться на рондийке? И какая женщина рискнула бы дать жизнь ребенку, который мог бы, чего доброго, унаследовать нескладную фигуру и дряблую кожу заезжего иностранца?

Мне могут возразить, что рондийцы вступали в близкородственные браки, что в крошечной стране размером с Корнуолл все население состояло друг с другом в родстве. Да, с этим не поспоришь. Для тех, кто хорошо знал прежний рондийский уклад, совершенно очевидно: не предавая сей факт широкой огласке, братья и сестры нередко сочетались браком. На физическое здоровье это влияло скорее положительно, да и здоровью душевному тоже, судя по всему, не вредило. Умственно отсталые дети в Ронде рождались крайне редко. Однако изучавшие эту проблему историки пришли к выводу, что браки между кровными родственниками сыграли главную роль