Кельвин демонстративно отвернулся и даже не ответил на выпад Брута, а принялся логически мотивировать выбор своей кандидатуры: — Роджерс пьян, Копатель будет слишком заметен даже в столь пёстрой компании, Брут также может привлечь к себе внимание своим необычным одеянием. Остаюсь я! — оптимистично заключил второй пилот. — К тому же я был внутри корабля, в котором происходит кормление уродцев, и в случае чего знаю, где спрятаться!

— У-бе-дил! — пытаясь сфокусировать взгляд на своем подчиненном, сказал старпом. — Вперёд! И возвращайся только с победой! А если не победишь, - то, - тоже ворзв – возрва… - Роджерс озадаченно причмокнул губами и закончил: «Назад, приходи!» Затем медленно сполз по стеночке и, обняв заднюю ногу Копателя, тихо засопел.

— Первый раз вижу таким старпома, — удивлённо проговорил Кельвин.

— И я, — поддакнул Брут. — Ну что, удачи! Парень улыбнулся и дружески похлопал приятеля по плечу. Будь осторожен.

Копатель передал Кельвину драгоценную ёмкость.

— Жалко, что великовата, — огорченно зацокал старик языком. — Заметная очень! Вот бы такую, чтобы в складках одежды спрятать!

Брут и Кельвин заговорщицки переглянулись и с улыбкой сняли с поясов по небольшой плоской фляжке.

Спирта хватило на одну целую и вторую, заполненную лишь на одну треть фляжки. Кельвин, плотно их закупорив, повесил обе себе на пояс.

И, как говорится, «нищему собраться — только подпоясаться!», — сказал он, подмигнул приятелям и, ловко, словно угорь, скользнул в лаз. Копатель быстро, как смог, замаскировал отверстие в искусственном покрытии, и тесную пещерку окутал мрак. Заговорщики затаились, прислушиваясь к звукам, доносившимся с поверхности. Их почти не было. Порабощенные пленники не общались между собой, поэтому лишь изредка до мужчин доносилось шарканье ног да негромкие покашливания истощенных людей.

В почти полной темноте и тишине разведчиков клонило в сон. Роджерс уже давно и в некотором смысле громко спал, остальные дремали, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. Брут то и дело беспокоил старпома, проверяя, сколько времени они ждут. Хронометр Роджерса показывал, что прошло всего два часа, а казалось, что уже значительно дольше.

— Неужели до утра придется здесь сидеть?! — с тоской прошептал Брут, обращаясь к Копателю. — А вдруг они его тихо схватили, а мы и не знаем этого? Надо же что-то делать! — вскочил с места первый пилот.

Старик сделал знак рукой, призывающий к молчанию, и все услышали дробный топот приближающихся шагов. Сердца заговорщиков сжались и на мгновение замерли в тревожном ожидании. И почти тут же в полутемный тоннель ворвался яркий луч света, а вместе с ним влетел Кельвин головой вперёд. Мгновенно вскочив на ноги, он, тяжело дыша, принялся поспешно заделывать ставшую с его появлением еще шире дыру в потолке. Копатель, молча, отодвинул парня в сторону и невесть откуда взявшимися у него палочками стал мастерить жесткий каркас-подпорку для вырезанного куска искусственного покрытия площадки рабов.

В это же время Брут принялся тормошить спящего сном ребёнка старпома.

— Некогда! — бросил Кельвин. — Можем не успеть! Хватай его под руки, а я за ноги, по-другому нам не унести его в узком тоннеле!

Приятели, запыхавшись, успели пройти совсем немного, как их догнал Копатель и сказал:

— Сажайте мне его на спину, только держите!

Парни с трудом взгромоздили обмякшего и от того ещё более тяжёлого старпома на удлинённый таз аборигена. По очереди придерживая его, быстро, как только позволяла темнота и невидимые камни под ногами, поспешили назад, к подземному озеру. Расспросов не было, все понимали, что для разговоров будет другое место и другое время.

Едва мужчины вошли в грот, как женщины вскочили и с причитаниями бросились к Роджерсу, посчитав его раненым. Парни быстро внесли ясность в причину временного оцепенения своего командира, но сердобольные женщины, покачав головами, принялись лёгкими шлепками по щекам приводить мужчину в чувства.