Фронт Александровка — Отрада — Рождественское полностью оставался в руках нашей ударной группы. Из захваченной у красного ординарца копии донесения Буденного выяснилось, что он просит на 20 октября отдыха-дневки для приведения своих частей в порядок и ссылается на то, что они прямо подавлены огнем и стойкостью сопротивления белых и понесли громадные потери вообще и в частности в высшем командном составе. За последние бои были убиты: начальник 2-й кавдивизии т. Морозов, комиссар той же дивизии т. Бахтуров, тяжело ранен и с трудом был вынесен с поля боя начальник 4-й кавдивизии т. Тимошенко, убит командир особой конной бригады т. Колпаков и многие другие чины командного состава. Командюж Фрунзе доносил главкому Каменеву следующее: «Поражаюсь величайшей энергии сопротивления, которую оказал противник. Он дрался так яростно и так упорно, как, несомненно, не могла бы драться никакая другая армия».

Казалось, что успех сражения склоняется в нашу пользу, и в боевых частях на фронте уже ожидали получения приказа об обратном движении на следующий день на север для преследования армии Буденного, как отмечено в сохранившихся боевых записях вечером 19 октября 1920 года у автора этих строк. Но подтягивавшиеся со всех сторон к полю сражения свежие красные части создавали слишком неравные условия борьбы у самых перешейков, несмотря на одержанный над армией Буденного успех, и утром 20 октября ударной группе генерала Кутепова было приказано перейти к станции Сальково. Констатируя, что красные превышали нас численно более чем в четыре раза, советские источники отмечают, что «такого превосходства сил за все время Гражданской войны Красная армия не имела ни на одном из фронтов, ни в одной операции».

Отойдя с боями к Сальково и пропустив через себя отходившие в Крым все наши войска, Дроздовская дивизия заняла фронт севернее перешейка с целью временно на этой линии задержать противника и тем обеспечить возможность медленной переправы наших частей по Чонгарскому мосту на полуостров. Атаковавшие нас в 22 часа 30-я стрелковая дивизия 4-й советской армии и 6-я кавдивизия армии Буденного потеснили было наше расположение, но были остановлены и дальше в эту ночь продвинуться не смогли.

Сражение в Северной Таврии закончилось. Несмотря на прорыв всей конной армии красных в наш глубокий тыл, окружение ударной группы генерала Кутепова значительно численно превосходившими ее войсками, красные не смогли путем боя парализовать волю к сопротивлению наших войск. Их хорошие качества и соблюдение военных принципов дало нашему командованию возможность парировать незначительными частями действия многочисленных красных армий и сосредоточенным кулаком пробиться в Крым, нанеся поражение конной армии Буденного. План красного командования выполнен не был, ему не удалось добиться ни уничтожения живой силы противника в Северной Таврии, ни занятия «с налета» перешейков, при последовавших штурмах которых были уложены десятки тысяч красноармейцев, погибших за чуждые им и попираемые теперь всем русским народом цели.

Начались непрерывные атаки наших укрепленных позиций. На смену разбитым атакующим красным дивизиям и полкам выдвигались новые из глубоко эшелонированных резервов. Бои по количеству введенной в дело артиллерии напоминали самую напряженную борьбу за укрепленную полосу на фронтах мировой войны. Предел сопротивляемости белых частей и человеческих сил был уже превзойден. Обойденные по замерзшему Сивашу через Литовский полуостров наши части после неудавшейся контратаки в ночь с 26-го на 27 октября оставляют Турецкий вал у Перекопа и отходят на последнюю линию Юшуньских позиций. Дроздовские полки в боях теряют большинство командного состава. Заболевшего тифом начальника дивизии генерала Туркула увозят без сознания в лазарет. Командование дивизией принял генерал Харжевский.

И вот наступило роковое 29 октября. На рассвете — немного раз после этого нам уже оставалось встречать восход солнца на родной земле — переброшенная с Юшуни в район Карповой Балки Дроздовская дивизия вместе с приданными ей частями генерала Андгуладзе была двинута в свою последнюю контратаку. Предполагалось прорвать фронт красных, с тем чтобы бросить нашу конницу в тыл всей Юшуньской группы противника. Казавшееся почти невозможным для наших сил приказание было выполнено. Удар был так силен и стремителен, что красные цепи, сбивая друг друга, отхлынули назад, отставив в наших руках орудия и свыше 1000 пленных. Фронт был прорван, и 3-й батальон 1-го Дроздовского полка подходил уже к Карповой Балке… Но в образовавшийся прорыв не влились те наши части, которые должны были быть брошены в тыл атакующим Юшунь красным, ибо к этому моменту вопрос об эвакуации Крыма был уже решен. «Получалось необычайно сложное положение, — говорит красный начдив Голубев, — когда противники, одержав крупные успехи на разных направлениях, взаимно угрожали тылам друг друга. Трудно сказать, чем это могло бы кончиться…» Описывая этот же бой, В. Триандафилов говорит, что «около 11 часов положение сложилось настолько критически, что было опасение, что конница генерала Барбовича прорвется на Армянск в тыл всей 6-й армии. Введением в дело последних резервов положение здесь было спасено».

Оставшиеся без поддержки и сжатые с двух сторон подошедшими резервами красных, дроздовцы принуждены были отойти в исходное положение. Последняя атака Дроздовской дивизии захлебнулась не по ее вине. Полки вынесли из огня своих убитых и раненых. Их было больше, чем оставшихся в строю… по полученному в 17 часов на боевых линиях приказу Дроздовские части оторвались от противника и двинулись с фронта в назначенный им для погрузки Севастопольский порт.

Начиналась суровая жизнь изгнания, и здесь дроздовцы дали ряд примеров сплоченности, энергии и запечатлели новыми жертвами верность Белой Идее.

Г. Салищев{231}

Как выбралась наша пехота{232}

Кратко описав яростную схватку последнего кавалерийского боя в Крыму, Сергей Мамонтов прибавил: «Я не знаю, как выбралась наша пехота».

Часы последнего боя Дроздовской дивизии совпадают по времени с кавалерийским боем. Наибольшее напряжение выявилось под вечер. Наступление 3-го батальона 1-го Дроздовского полка остановилось вследствие недостаточной артиллерийской поддержки и появления двух броневиков, которые были приняты за свои. Они открыли огонь по нашей батарее почти в упор, повредив два орудия. Большевики зашевелились и во весь рост, густой шеренгой, медленно, почти без стрельбы, двинулись на нас.

Прекратился орудийный обстрел нашей цепи с левого фланга. Надо было ожидать фронтальной атаки. Я отдал приказание отходить в окопы, не скучиваясь, через проходы в проволоке. Из прохода вправо от меня верхом